Ядерное оружие Третьего рейха. Немецкие физики на службе гитлеровской Германии - [120]

Глава 12 Немецкие достижения

В последние дни войны по Южной Германии поползли странные слухи. Партийные чиновники обходили в Мюнхене один дом за другим, рассказывая, что вот-вот ожидается применение германской армией атомной бомбы. Многие верили в это. Начальник службы технических исследований в министерстве Шпеера полковник Гейст познакомился со своей женой во время, когда они оба пытались убежать от наступавшего врага. Женщина умоляла рассказать ей о том, имеется ли еще у фюрера «чудо-оружие», которое даже сейчас способно превратить поражение Германии в победу. Гейст в ответ заявил, что такого оружия не существует. Какое-то время, добавил он, еще были надежды на производство атомной бомбы, однако немецкие ученые провалили этот проект.

Очень долго люди не могли поверить в то, что Германия практически ничего не сделала для создания атомной бомбы. Ходили слухи, что завод по производству ядерного оружия находится на острове Борнхольм[57].

В некоторых латиноамериканских странах до сих пор считают, что сброшенные на Хиросиму и Нагасаки в августе 1945 года бомбы были украдены из немецких арсеналов.

Вскоре после ареста министр вооружений Германии Шпеер был допрошен о том, как реализовывался германский атомный проект. Он заявил: «Как и в Америке, наши ученые долгое время осуществляли исследования в области деления атомного ядра. Вам в Америке удалось продвинуться в этом направлении гораздо дальше, чем нам. Ведь у вас есть большие циклотроны. Это направление получило у нас поддержку только после того, как я стал контролировать ход проекта. Я приказал построить несколько небольших циклотронов, один из которых сейчас находится в Гейдельберге. Но, по моему мнению, мы находились намного позади по сравнению с тем, чего удалось добиться у вас в Америке». Затем министра спросили: «Можно ли сказать, что тяжелая вода играла значительную роль в том направлении, по которому вы намеревались пойти для получения доступа к этому источнику энергии?» Шпеер ответил: «Мы так и не смогли выйти за рамки примитивных лабораторных экспериментов, и даже эти эксперименты не могли иметь определяющего значения для принятия окончательного решения». Через неделю бывшего министра снова вызвали на допрос. Но и теперь он не мог сказать ничего определенного, за исключением того, что назвал Боте и Гейзенберга как лиц, отвечающих за реализацию программы. Шпеер вновь подчеркнул, что, по его мнению, Америка далеко опередила Германию в работах над атомной бомбой. Помимо того, что немецким ученым для создания собственной бомбы потребовалось бы еще десять лет, он не мог ничего добавить.

То, что немецким ученым так и не удалось разбудить воображение Шпеера возможностями, которые таит в себе процесс деления ядра атома, было их большим упущением. У них был такой шанс во время встречи с ним в июне 1942 года в Берлине, но они его упустили. Физики, представлявшие фундаментальную науку, были слишком осторожны, и им так и не удалось привлечь на свою сторону представителей правящих кругов в правительстве и промышленности. Некоторые из них, такие как профессор Гартек, не боялись ставить перед промышленниками большие задачи. Но в урановом проекте все козыри находились как раз в руках у представителей фундаментальной науки. Тогда в 1942 году Шпеер спросил Гейзенберга и фон Вайцзеккера, какую помощь он мог бы им оказать. Те ответили, что не располагают достаточными строительными квотами, что тормозит ход проекта. Однако, когда Шпеер уточнил, о какой именно сумме идет речь, фон Вайцзеккер наугад назвал 40 тысяч рейхсмарок. Фельдмаршал Мильх вспоминал: «Речь шла о настолько смешной цифре, что нам оставалось лишь пожать плечами и в очередной раз удивиться про себя безыскусности и наивности этих людей». Доктор Фоглер был ужасно смущен этой неловкой сценой; он и министр Шпеер покинули совещание с самым плохим впечатлением об урановом проекте. Шпеер пообещал ученым, что они получат все необходимое, однако он никогда больше не интересовался подробностями реализации атомной программы.

Теперь многие из принимавших участие в работах ученых заявляют, что они не имели никакого желания работать над созданием атомной бомбы. К тому же Гейзенберг преуспел в своих попытках убедить окружающих в том, что производство такого оружия в Германии невозможно. Однако позже он признал, что и он, и его коллеги несколько преувеличивали технологические трудности при получении необходимых для этого материалов. Итак, никому не удалось привлечь достаточно внимания к возможностям создания атомного оружия. Шуман и Эсау боялись, что, если бы они преуспели в этом, им бы приказали создавать такое оружие, и неудача в работах могла бы привести к самым печальным последствиям для обоих. Удивительно, но и доктор Дибнер действовал в такой же манере, когда однажды в его кабинете появился офицер разведки и сообщил, что кто-то доложил самому фюреру о существовании некой исследовательской группы, работающей над созданием атомной бомбы. Офицер считал, что необходимо постоянно держать фюрера в курсе таких работ. Тогда Дибнер отослал этого человека прочь.