Ядерная весна - [41]

Мы докуриваем бычки, пытаемся прибраться.

– Давай-ка журнал доделаем, – говорю.

– Нет, давай сейчас не будем.

Утро, Андрей уже ушел. Хотя какое там утро, уже полчетвертого. Игорь чистит картошку. Жарит. Потом мы пытаемся ее поесть, но что-то не очень получается. Я беру вилку и борюсь с едой.

– Не очень получается.

– И у меня.

– Давай чуть позже.

У нас по здоровенной порции, мы делаем перерыв, чтобы потом с ней, картошкой, расправиться.

– А все-таки легче становится, когда ты старше, – говорю Игорю, – понимаешь, что старый добрый сунь-вынь – это всего лишь он.

Ну-ну. Почему я это сказал? Враки, ничего не понимаешь.

Игорь говорит, что мы культуртрегеры. Я не знаю, где он откопал это слово, но, судя по всему, оно значит, что мы продвигаем культуру. Еще он говорит, что он хэдлайнер. На вопрос, что это такое, он гордо отвечает: «Я». Да вы бы послушали наши беседы, и правда – настоящие культуртрегеры. Мы говорим о вагинах, о том, как здорово было бы, если бы из одного крана текла водка, а из другого пиво, и еще о машинке, останавливающей время. Что вот было бы неплохо: остановил время, зашел в магазин, взял, что надо, нашампурил какую-нибудь девушку. Жизнь! Так мы и продвигаем культуру: накидываемся, сидим без работы и говорим о всякой ерунде. А еще мы недавно провели поэтический фестиваль, к нам приезжали иногородние поэты.

У Игоря в туалете даже грамота висит. На этом фестивале, на неофициальной его части, я и мой друг Симанович изобрели очки для куннилингуса. Мы запатентуем идею и наладим выпуск. Потом в ход пойдут очки для минета. А потом унисекс: «Вам с женой надоело, что вы путаетесь? Она надевает ваши, а вы ее? Теперь это проблема решена! Очки КИМ (куннилингус и минет), унисекс! Вы просто будете надевать их по очереди, доставляя друг другу удовольствие!»

Короче, мы вносим вклад в культуру, выпускаем сетевой журнал «Знаки». Я придумал слоган: «Литература, которой можно забивать гвозди».

Мы недавно проснулись. И едим картошку, в несколько заходов мы с ней обязательно справимся.

Игорю пришел ответ от Тани, где она сказала, мол, чего это ты. Ведь ты же любишь Соню. Игорь сидел и был озадачен, что бы написать ей в ответ. Она, наверно, поймет, что спьяну это он любви опять захотел. Я посоветовал ответить: «Правда, чего это я». Он так и сделал.

А потом Капуста написала Игорю, что забыла шапку.

«Как мне забрать?»

«Приезжаешь, занимаешься со мной сексом и забираешь», – ответил я за него.

«Проще новую связать».

– Ты скажи ей, что это не я, а ты ей эсэмэски пишешь, – говорит Игорь.

«Это не я, а Женя, так что подумай еще», – пишу я.

«Вчера был его последний шанс».

– Ххм… Это не я, а Женя… – говорит Игорь. – Это Саня ко мне приходил собаку Фильку покормить, когда я к Соньке ездил. А мне дядька Юра звонит, спрашивает: «Игорь, это ты? Ты приехал?» А Саня: «Нет, я еще в Томске». Юра не очень-то понял.

И еще Игорь поведал:

– А еще Саня один раз рассказал, как он шел со своей девушкой куда-то, и ему захотелось в туалет… Он сказал ей, что у него срочные дела, договорился встретиться через полчаса. А сам он сорвался куда-то за гаражи и ходит, думая, как же это он справится без туалетной бумаги. Но тут наткнулся на какого-то гопника, тот спрашивает, что, мол, ты, парень, суетишься. А Саня отвечает, мол, покакать охота… Гопник сказал ему, что у него тоже такая проблема. Они сели в две каски – зарубились, гопник дал ему туалетной бумаги, пожали друг другу руки и разошлись…

– Телефон у парня не взял?

– Нет. Я тоже расстроился по этому поводу.

Картошки потихоньку становится меньше. Я бы очень хотел рассказать что-нибудь важное обо всех девушках, которых я упоминал, но я думаю, что у меня не получится. Но это важное для каждого свое, и мне не хватает слов.

Я решил пойти от Игоря пешком. Скоро я буду в Москве. На улице холодно. Внезапно я очень обрадовался, что протрезвел. Очень жаль, что так получилось с Капустой, что она обиделась, но я очень рад… Нет, не буду называть ее Морковкой! Это был самый идиотский ход. Короче: что у меня с ней получилось. Может, она вспомнит, как нам было хорошо, и у нее не возникнет желания резать себя битой бутылкой… Батек сказал мне как-то, не помню к чему, вот, мол, знаешь, я один раз иду с парада домой в обход, другой дороги не знаю, мне десять или чуть больше лет, я очень счастлив, что я живу в этом городе, что меня приняли в пионеры, что у меня есть папа и мама, что небо голубое, а асфальт серый. Солнце и Ленин, вот так и я сейчас возвращаюсь в дом, который через пару дней опять надолго покину. У меня светлая действительность, все как у Сарояна. Я смотрю на мир сквозь волшебные очки, гуляю по Волшебному лесу, смотрю на ебущихся белочек, любуюсь природой. Космос вокруг.

День Святого электромонтера

С пятницы на субботу электромонтеру Вале, круглому сироте двадцати четырех лет, снились странные сны. Он проснулся – как обычно в субботу – опухший и небритый, но в его лице появилось что-то новое.

Он сел на кровати, нашел на полу рядом с собой последнюю бутылку пива, открыл ее зубами, как всегда, удивился, что это у него так легко получилось, выпил залпом и снова лег. На нем были черные штаны, с полосочками в центре штанин (не с лампасами, которые с краев) и с петельками, зацепляющимися за ступни, а еще вылинявшая хлопчатобумажная майка, короткая, оголяющая низ его тощего брюха. Пять минут он пытался как-то осмыслить только что приснившееся ему, но логически можно было прийти к тому, что смысл его снов – он чуть ли не Бог. И Валя усмехнулся: