— С каких это пор тебя надо соблазнять?
Прежде чем она успела ответить, он наклонился и поцеловал ее. Сначала его губы показались ей прохладными, а затем их тепло разлилось по всему телу. Ее руки легли ему на грудь, а пальцы сжали накрахмаленную рубашку.
Все это — чисто физическое влечение, уговаривала она себя. Чисто физическое.
Но никакие уговоры не могли унять волнения, разливавшегося в ее душе. Ни один мужчина так быстро не овладевал ее сердцем.
— Мама?
Голос Сисиль прозвучал будто издалека.
— Что такое? — пробормотала Сесил, не успев оторваться от губ Рэнда.
— Мелинда говорит, что я могу подержать на руках одну из двойняшек, если кто-нибудь из взрослых мне поможет.
Сесил положила голову Рэнду на грудь.
— Погоди, Сисиль, — сказала она, переводя дыхание.
— Пожалуйста, мама, Мелинда собирается их кормить, а потом они заснут.
— Сейчас не могу, дорогая, мне нужно убрать со стола, чтобы подать десерт. — Наконец она нашла в себе силы поднять голову.
— А я сойду за взрослого? — Рэнд глядел на Сесил с улыбкой. — Я уже взрослый, к тому же имею солидный опыт общения с малышами.
Вот и еще пример его доброты и отзывчивости. Сесил отступила на шаг, не в силах сдержать улыбку.
— Прекрасно, я думаю, за взрослого ты вполне сойдешь.
Рэнд перевел взгляд на Сисиль, которая подошла и встала рядом с ним, излучая нетерпеливое ожидание. Он протянул ей руку.
— Меня признали взрослым, Сисиль, так что я к твоим услугам.
Хихикая, девочка схватила его за руку и потащила в гостиную к Мелинде и ее двойняшкам.
Сесил покачала головой и, усмехаясь про себя, стала убирать посуду. Трудно поверить, что такие люди встречаются в жизни.
Ей пришлось четыре раза бегать туда-сюда, пока она не убрала все со стола, и еще дважды, чтобы принести десерт, который Рэнд приготовил ночью. Старания его были не напрасны. Каждая порция представляла собой маленькое произведение искусства. А вкус десерта не уступал внешнему виду.
Она смахнула крошку с льняной скатерти, той самой, которую Рэнд требовал прогладить, и с усмешкой вспомнила их спор по этому поводу. Однако Рэнд умеет быть настойчивым.
Покачивая головой, Сесил стала раскладывать приборы рядом с хрустальной посудой. Услышав смех Сисиль, она подняла голову. Ее дочь сидела на диване в гостиной, держа на руках одну из двойняшек, а Рэнд, пристроившись рядом, поддерживал малютке головку. С улыбкой наклонившись к Сисиль, он слушал ее веселую болтовню.
Сесил почувствовала знакомое стеснение в груди и ком в горле. Руки стали липкими, и она обтерла их о бока платья. О Боже, подумала она в отчаянии. Неужели снова? Стеснение в груди, спазм в горле, влажные руки… То же самое, что было в церкви. Должно быть, я заболела, решила она и машинально закусила ноготь большого пальца. Интересно, о чем они говорят и над чем смеются? И почему ее дочь сразу подружилась с Рэндом? Никто, кроме Сесил, не знал, каким твердым орешком была Сисиль в общении с мужчинами, разумеется исключая дедушку. А теперь с улыбкой до ушей болтает не закрывая рта. Никому из посторонних она не оказывала столько доверия. Почему именно Рэнд?
Вот вопрос.
— Такое прекрасное угощение, а ты грызешь ноготь.
Сесил сконфуженно убрала руку ото рта и взглянула на Мелинду, нахмурившись.
Мелинда улыбалась.
— Посмотри, до чего же славная парочка!
Не показывая виду, что она догадалась, о ком речь, Сесил продолжала расставлять приборы.
— Какая славная парочка?
Мелинда кивнула головой в сторону дивана.
— Рэнд и Сисиль.
Сесил пришлось посмотреть в их сторону.
— Малышка не сводит с него глаз, как только он появился. Я думаю, она тоже очарована.
— Да, — сухо бросила Сесил, — ты же знаешь, она любит взрослых мужчин.
— Неужели? А я-то думала, что ее сердце принадлежит только дедушке. — Мелинда усмехнулась, глядя, как Рэнд отбросил с глаз малышки челку. — По-моему, Рэнд тоже к Сисиль неравнодушен.
— А кто может быть к ней равнодушен? — произнесла Сесил, уронив вилку на тарелку. — Когда Сисиль пускает в ход свои чары, устоять невозможно.
— Это правда, — проговорила Мелинда, задумавшись. — Но мне кажется, что она искренне привязалась к Рэнду. Может быть, она увидела в нем папу или кого-то в этом роде.
Папу? Сесил прищурилась, пытаясь обнаружить то, что заметила Мелинда.
Посмеиваясь, Мелинда похлопала Сесил по руке.
— Послушай, я вещаю, точно заправский психоаналитик. — Она махнула рукой, как бы желая покончить с этой темой, и занялась дегустацией клубничного пирожного со взбитыми сливками, жмурясь от удовольствия. — Ммм… какой аромат, а я собираюсь сбросить десять фунтов. — Обняв Сесил за плечи, она добавила: — Честно говоря, когда ты пригласила всех на завтрак, я была несколько встревожена.
— Спасибо.
Мелинда притянула ее к себе.
— Надо смотреть правде в глаза, Сесил. Кулинария — не твоя стихия. Но сегодня все необыкновенно вкусно! Ты на этот раз превзошла саму себя.
Сесил еще больше нахмурилась, она хотела солгать, но не смогла.
— Не я превзошла, а Рэнд.
— То есть?
— Рэнд сам все приготовил. — Она показала на арбуз в виде люльки, стоявший посередине стола и наполненный фруктами. — И это тоже его работа. — Смахнув крошку пирожного со скатерти, она добавила: — И даже скатерть он прогладил.
