Довольная тем, как выглядит его постель, и списком своих условий, Сесил обернулась и поглядела на Рэнда.
— Ты согласен?
Рэнд не только лишился дара речи, он еле дышал. Увидев Сесил еще в тот раз, в купальнике, он подумал, что в ней заложен динамит. Теперь же, совершенно обнаженная, она обладала, вне всякого сомнения, невероятной разрушительной силой. Ее поза, вполоборота к нему, выставляла на обозрение достаточно для того, чтобы Рэнду сразу же вспомнилось их свидание в бассейне.
Будучи человеком осторожным, Рэнд не сразу подошел к ней.
— Исключительно физические отношения? — повторил он медленно.
Сесил плюхнулась в постель.
— Да.
— Никаких уз, ни с одной стороны?
— Так точно. Что ты на это скажешь? — Она приподняла голову и вызывающе на него посмотрела.
Как ни трудно было сдерживать себя, глядя на обнаженную Сесил в своей постели, Рэнд поднял руку, сам не зная, кого из них он останавливает.
— Одно уточнение.
— Что еще?
— Если одна из сторон пожелает прекратить нашу связь, другая сторона должна будет с этим согласиться. Без всяких претензий.
Сесил пожала плечами.
— Не возражаю.
Теперь, когда они договорились, он растерялся, не зная, что делать дальше. Все это носило слишком уж холодный, расчетливый характер.
— Может, выпьешь стакан вина? — предложил он.
Сесил поджала губы, пряча улыбку. Нет, она не думала, что он застенчив, но, если б он повел себя иначе, это было бы на него не похоже.
— С удовольствием, — ответила она.
Он вышел и вскоре вернулся, неся бамбуковый поднос, на котором красовалась бутылка вина, два стакана, сыр, крекер и фрукты. Рэнд поставил поднос на тумбочку, но Сесил быстро переместила угощение на середину кровати. Взяв гроздь винограда, она отправила одну виноградину себе в рот, а вторую поднесла Рэнду, который устроился рядом с ней.
Отстранив его руку, Сесил вложила ягоду прямо ему в рот. Он зажал ее зубами, а затем, не сводя глаз с Сесил, медленно втянул в рот.
— Вкусные, правда? — проговорила она низким, хрипловатым голосом, но очень спокойно, что усилило его смущение.
— Да, вкусные, — ответил он и, превозмогая растерянность, молча взял бутылку вина, стараясь унять дрожь в руках. Пробка с шумом выскочила, нарушив неловкое молчание. Под пристальным взглядом Сесил, наблюдавшей за каждым его движением, он наполнил оба стакана искрящимся вином.
Устраиваясь поудобнее, Сесил облокотилась на Рэнда и, подняв стакан, произнесла тост:
— Не будем отставать от жизни, Кёрси!
Капля вина, выплеснувшись из стакана, покатилась по ее груди и повисла на соске.
— Будь что будет, — прошептал он, не отрывая взгляда от повисшей капли. Поставив поднос на пол и положив ей руки на бедра, Рэнд склонился к ее груди и слизнул соблазнительную каплю.
Сжав в руке свой стакан и закрыв глаза, она улыбнулась и опустилась пониже на подушки.
— Мне нравится, как ты это делаешь, — прошептала она.
— Правда?
Вместо ответа она макнула палец в стакан и намочила вином другой сосок. Рэнд жадно припал к нему. Томительная дрожь пробежала по телу Сесил.
Поставив стакан на тумбочку, она привлекла Рэнда к себе. Теплая тяжесть его тела накрыла ее такой всепоглощающей волной, что от полноты ощущений все ее существо блаженно затрепетало. Мягко вороша пальцами волосы Рэнда, она поняла, что из всех импульсивных решений, какие она принимала в своей жизни, это решение оказалось самым прекрасным.
— Рэнд?
Его неразборчивое «угу» прозвучало где-то возле ее талии, и она усмехнулась.
— Джек тебе сегодня звонил?
Рэнд приподнял голову.
— Насчет крестин двойняшек?
— Ну да.
Он потерся щекой об ее живот.
— Помнится, он что-то говорил об этом. А когда крестины?
— В воскресенье, бестолковый, — сказала она, вороша его шевелюру, — в девять ноль-ноль. И, уж пожалуйста, не опаздывай. Я собираюсь устроить поздний завтрак после церемонии. Ты не против?
— Угощение будешь заказывать?
Сесил удивилась.
— Нет, я думала устроить семейный завтрак. Позаимствовала у своей матери несколько идей, например подать сосиски и шпинат, маленькие булочки с черничным вареньем и сыр. В одном журнале я видела фото детской люльки, вырезанной из арбуза и наполненной свежими фруктами. Такая люлька должна стоять посреди стола.
Поскольку он ничего не ответил, она подняла его голову за волосы и заглянула в глаза.
— Не вижу энтузиазма.
Энтузиазм? Вот уж нет. Слишком свежи были в его памяти сгоревшие гамбургеры, чтобы испытывать энтузиазм в отношении ее кулинарных способностей. Но, посмотрев ей в глаза, все еще затуманенные страстью, он решил не обижать ее и сделал дипломатический ход:
— Ты думаешь, у тебя будет время на приготовления? Ты же будешь на церемонии в церкви, и вообще… — Он умолк.
— Ты считаешь, что я не сумею все это приготовить? — спросила она, подмигнув ему.
Рэнд заставил себя сесть.
— Конечно, дорогая, ведь ты же…
— Хватит, Кёрси, — произнесла она с раздражением, вылезая из постели. — Могу тебя заверить, что для меня приготовить завтрак на двадцать человек — сущий пустяк.
Рэнд убеждал себя, что Сесил справится с задуманным. Если захочет и постарается, все у нее получится. Но ему тоже придется внести свою лепту. Он ведь крестный отец двойняшек и не может оставаться в стороне от хлопот, связанных с крестинами. Тем более что такое событие в жизни младенца происходит только один раз.
