Я — ярость - [169]

И все же она не позволяет своей маске дрогнуть. Девица из Флориды не страдает от неудач.

И она не терпит разочарований.

Девица из Флориды пережевывает людей, сплевывая их кости, и голыми руками разрывает пасти крокодилам.

Она взбирается по канатам наверх и в последний раз трясет кулаками и тазом, а потом Харлан прогоняет ее, как гремучую змею, и она марширует по проходу в лучах чужого внимания, подпитываясь энергией из их сияющих глаз, хлопая по потным рукам, которые ей подставляют. Какие-то дети протягивают глянцевые фотки и фломастер, и она не глядя расписывается — большие буквы Д и Ф и блестящая звезда (по мнению Харлана и Арлин, это убережет ее от того, чтобы случайно расписаться настоящей подписью). Арлин затаскивает ее в дверь, и ее резкое спокойствие похоже на пощечину рыбой — нечто холодное, мертвое, недвижимое по сравнению с тем, что было секунду назад. Челси падает в кресло, как подкошенная.

— И что это, черт возьми, было? — спрашивает Арлин, нависая над Челси. Сиенна, неодобрительно хмурясь, идет на ее место, к дверям, но ее неодобрение и близко не сравнимо с мрачной гримасой Арлин.

Нет смысла прикидываться дурочкой. Они обе прекрасно понимают, что именно Челси подстроила это, что Ти-Джей тут ни при чем, — вот почему он срывает маску и лезет в холодильник за энергетиком, вместо того чтобы сидеть на пластиковом стуле, как ребенок, у которого сейчас будут проблемы.

— Моя вина, — хрипит Челси, только сейчас понимая, как она запыхалась. — Моя дочь.

Больше ничего говорить не нужно — Арлин и так все понимает.

— Не могла позволить ей увидеть, как ты проиграешь? И поэтому надо было завалить Ти-Джея? Клянусь, вы все должны научиться делать то, что велено. Харлан лучше знает.

Челси приподнимает бровь.

— Уволишь меня?

У Арлин кривится рот.

Уволить ее они уже не могут. Челси обрела невероятную популярность: она потеряла счет футболкам с Девицей из Флориды в толпе, но, наверное, там их сотни, и сотни плакатов, и тысячи поклонников. Даже если они найдут женщину, которая выглядит точь-в-точь как Челси, даже если она готова будет жить в туристическом автобусе без особых удобств, им все равно не удастся натаскать ее к следующему шоу. Челси набралась достаточно смелости, чтоб поверить, что никто другой не исполнит ее роль.

— Не буду я тебя увольнять. Хотя у Харлана могут быть свои мысли, конечно.

Челси так же криво ухмыляется, прекрасно зная, что помада у нее размазалась во время драки.

— Извини, но… мне совсем не жаль.

Арлин закатывает глаза и качает головой одновременно.

— Это все касается только тебя, твоего сообщника и босса. Иди уже, возьми что-нибудь попить. — Она пытается выглядеть суровой, отмахивается от Челси и уходит, чтоб поглядеть, что делается снаружи.

У холодильника Ти-Джей протягивает ей красную бутылку. По его ладоням стекает пот. Он снова надел теплую толстовку, а маска валяется на столе для реквизита, вывернутая наизнанку.

— Что ж, это было весьма любопытно, — говорит он.

— Я у тебя в долгу.

Он этого явно не признает.

— Ну и где твоя дочь? — Ти-Джей окидывает взглядом гримерку, будто кто-то спрятал тут подростка, и Челси тяжело вздыхает.

— Не знаю. Мы связались прямо перед матчем, но мой телефон все это время был у Арлин.

Сердце у нее бьется чаще от мысли, что Элла могла написать что-то еще. Она оглядывается, но Арлин, наверное, вышла, чтоб подбодрить кого-то перед выходом на ринг или помочь Харлану. Сиенна стоит возле дверей рядом с Мэттом и, удерживая его за запястье, шепчет что-то на ухо. Он дрожит, но именно так люди и чувствуют себя перед боем: как борзая, которую вот-вот спустят с привязи.

Челси подбегает и ждет, пока Сиенна поднимет глаза.

— С тобой все в порядке? — спрашивает она, слегка приподняв брови, чтобы подчеркнуть промах, который Челси только что совершила на ринге.

— Арлин давала тебе мой телефон? — перебивает ее Челси. — Или, может, ты знаешь, у кого он?

Сиенна качает головой.

— Нет, но она просила передать тебе, что все уже в курсе, что когда твоя девочка появится, ее надо отправить в автобус.

— Значит, я могу идти?

Сиенна, как и Арлин, не может удержаться от улыбки, глядя на Челси, хоть она и натворила дел на ринге. Каждый из них знает маленькие кусочки ее истории, и Челси подозревает, что такие вещи менеджеры обсуждают в тесном кругу.

— Иди, милая, ты отлично справилась. Если Харлан не взбесится, то, думаю, оно того стоило.

Челси кивает и идет к зеркалу. Нет времени стирать макияж, и дочь узнает ее даже под тонной грима. Она выбегает через заднюю дверь и проносится по коридору в направлении автобусов. Она легче воздуха, сердце поет.

Наконец-то.

Наконец-то.

53.

Патрисия терпеть не может выкладывать за парковочное место больше двадцатки — но что делать? Парковаться в миле отсюда и идти пешком? Не с ее нынешней ногой: кожа вокруг швов покраснела, припухла и сочится гноем.

Она тормозит рядом с «Эль-Камино», и Бруклин взволнованно подпрыгивает на заднем сиденье.

— Тут как в «Мире Диснея», бабушка! — болтает она. — У них есть воздушные шарики?

— Не думаю, — мрачно отвечает Патрисия, потом смягчается. — Но, может, есть конфеты.