Я взлечу - [92]

Трей тут же мотает головой.

– Ну уж нет.

– Почему? – спрашиваю я.

– Бри, дотуда три часа езды!

– Ты из-за Кайлы отказываешься? Если она действительно тебя любит, то все поймет, – отвечает мама. – А если нет, ей же хуже.

– Не только из-за нее. Не могу бросить вас с Капелькой.

– Почему? – спрашивает мама.

– Потому что!

– Потому что ты решил, что должен о нас заботиться, – договаривает мама. – А это не так. Главное, позаботься о себе.

Трей длинно выдыхает.

– Я даже не знаю.

Мама подходит вплотную и приподнимает его подбородок.

– Сынок, не отказывайся от мечты.

У меня ноет в груди. Мне она во вторник сказала совсем другое: чтобы я думать забыла читать рэп. Нет, я ее понимаю. Я наломала дров. Но почему мечты Трея важнее моих?

– Если ты останешься с нами, ты никогда не узнаешь, чего мог бы добиться, – продолжает мама. Я смотрю в ковер. – А так я смогу хвастаться, что мой сын – доктор наук. Пусть тогда попробуют обо мне злословить.

Трей смеется.

– Ты всем будешь хвастаться?

– Всем-всем. – Она смеется в ответ. – Но сначала иди в магистратуру, получи степень. Потом в докторантуру. Здесь нет ни того ни другого.

Трей со стоном трет лицо руками.

– Это ж сколько учебы и сколько долгов…

– Но оно того стоит! – говорит мама. – Это же твоя мечта!

Трей медленно кивает и смотрит на меня. Я боюсь поднимать взгляд от коврика с Твити. Не знаю даже, радоваться за него или плакать по себе.

– Ма, – говорит Трей, – тогда и Бри не запрещай исполнять мечту.

– Это ты о чем?

– Ты запретила ей заниматься рэпом. Даже на Ринге выступать!

– Трей, ты сам прекрасно знаешь почему. Ты же видел, во что она ввязалась. А Суприм хочет выставить ее полной дурой. Если я ему позволю, дурой буду я. Ты что, хочешь, чтобы она кончила как отец?

– Я не он.

Всего три слова. Сколько раз я мысленно их произносила? Ну серьезно, все воспринимают меня не как меня, а как продолжение отца. У меня его ямочки на щеках, его улыбка, его вспыльчивость и упрямство, и талант к рэпу у меня от него. Да даже его спальня теперь моя! Но я все равно не он, и точка.

– Бри, мы это уже обсуждали.

– Обсуждали? Нет, ты просто решила за меня. Если ты хочешь, чтобы Трей шел к своей мечте, разреши и мне идти к моей!

– Трея хоть за мечту не убьют!

– Меня тоже, потому что у меня есть мозги!

Джей подносит руки ко рту, будто молится создателю, чтобы не дал на меня броситься.

– Брианна…

– Мне не нравится, чего хочет от меня Суприм, – признаюсь я. Какая же мерзкая песня, ну правда! – Но это мой единственный талант. Я хочу читать рэп всю жизнь. Можно я хотя бы посмотрю, что из этого получится?

Она долго-предолго смотрит в потолок.

– Слушай, ма, – подает голос Трей, – мне тоже это все не нравится. Совсем не нравится. Но, похоже, у Бри есть уникальный шанс.

– Ага, шанс принести бабок Суприму.

– Что делать с ним и со всеми этими скандалами, мы еще придумаем, – говорит Трей. – Но слушай, ты серьезно хочешь, чтобы Бри всю жизнь гадала, что она упустила?

Джей постукивает ногой по полу и обнимает себя руками.

– Ваш папа…

– Делал ошибки, – продолжает Трей. – Бри тоже их делала…

Вот обязательно было об этом напоминать?

– Но я уверен, что ей хватит мозгов со всем разобраться. А ты?

– А я точно знаю, что хватит.

– Если знаешь, то почему все мне запрещаешь? – очень тихо спрашиваю я. – А то мне кажется, в меня совсем никто не верит.

В глазах мамы мелькает удивление, потом грусть, потом осознание. Она закрывает глаза и глубоко вздыхает.

– Хорошо, Бри, хочешь выступить на Ринге – выступай. Но если ты и там будешь вести себя как дура, я из тебя всю душу выну!

Она может, да.

– Согласна.

– Хорошо. И после этого концерта больше ты с Супримом не работаешь. Да я скорее сама стану твоим менеджером, чем доверю тебя ему!

Ну ни хрена себе…

– Э-э… ладно. Хорошо.

– Эй там, – зовет снизу дедушка, – ужин готов, а я проголодался! Тащите сюда свои задницы!

– Сам свое гузно куда-нибудь усади и помолчи, – осаживает его бабушка.

– О, эти чудесные звуки нездоровых отношений, – говорит Трей, выходя из комнаты. – А нам теперь все время это терпеть.

– Помоги нам Бог, – добавляет мама и тоже выходит.

Я напоследок еще раз оглядываю комнату. Да, с ней связано много хороших воспоминаний. А еще здесь я просыпалась посреди ночи от собственных криков: «Мамочка, не уезжай!» У плохих и хороших воспоминаний есть кое-что общее: они остаются на всю жизнь. Наверно, поэтому я так странно себя чувствую в этой комнате. И так непонятно отношусь к маме.

И знаете что? Может, это и нормально. И у нас все будет хорошо.

И у меня.

И вот мы вшестером сидим в столовой и передаем друг другу тарелки и миски. Пока Трей валялся у меня, бабушка выведала у Кайлы всю подноготную и дает нам краткую справку. Кайла, по ходу, святая – даже не возмущается.

– У нее два брата. Один старший, другой где-то ровесник Брианны, – вещает бабушка. – Мама преподает в какой-то частной школе, а папа электрик. Старик, я взяла его номер. Пусть починит фонарь на заднем крыльце.

– Никто не смеет чинить что-то в моем доме! – говорит дедушка. – Я сам!

– Ага, ага, он уже лет сто мигает. Трей, тебе досталась умненькая девушка. У нее хорошие оценки, она изучает маркетинг и на досуге успевает писать музыку.