Я вижу твои губы - [8]

От резкого и грозного звука телефонного звонка Татьяна подпрыгнула на стуле, схватившись за сердце.

— Какая бабушка? У тебя совесть есть? — возмущался Антоха. — Иди и работай, прогульщица!

Пришлось извиниться перед Лией и встать из-за столика.

— Вообще-то, у меня рабочий день, хе-хе-кхм-кхм, — призналась Татьяна со смущённым смешком-кашлем. — Мне пора, дела зовут… Очень надеюсь увидеть вас в нашей студии.

Лия тоже поднялась и подала руку. Татьяна замялась, не зная, что с ней делать — то ли пожать, то ли поцеловать. Сердце выбирало второе, но она ограничилась вежливым пожатием.

* * *

Лужи пузырились, в воздухе стоял острый запах сырости. Катюшка радостно выскочила из машины под проливной дождь и затанцевала под струями, и Лия кинулась за ней с зонтиком:

— Куда?! Волосы намочишь — как фотографироваться будем?

Причёска дочки не успела сильно пострадать. Вручив ей зонтик и наказав крепко держать его, Лия бережно достала с заднего сиденья платье в шуршащем чехле и коробку с туфельками.

— Укладывались, завивались два часа, — ворчала она. — Мама старалась, причёсывала тебя, а ты что делаешь?

Катюшка виновато стояла под зонтиком в резиновых сапожках — вылитая «Кудряшка Сью» со своими локонами, только у героини фильма глазёнки были хитрющие, а у дочки — испуганные. Ребёнок всего лишь обрадовался дождику — и получил гневный окрик. Сердце Лии покаянно заныло.

— Дождик бы тебе всю причёску испортил, Катюш, — сказала она, сменив тон с сердитого на мягкий. — Мы же хотим, чтоб ты на фотографии была красивая, правда?

Студия располагалась на третьем этаже большого торгово-офисного центра. Там их любезно встретила невысокая и полненькая девушка-администратор — с необъятным бюстом и чёлкой до бровей.

— Детский портрет? Это к Антону. Проходите, пожалуйста.

Антон, обходительный молодой человек лет тридцати, сиял улыбкой и наметившейся на макушке плешью. Он проводил заказчиц в уютный интерьер для детских снимков — с мягким диванчиком, плюшевыми медведями, креслом-качалкой и изящным столиком с цветочной вазой.

— Вот здесь, в кабинке за занавеской, можно переодеться. Прошу.

— А у вас ведь Таня работает, да? — поинтересовалась Лия.

— Да, такая девушка у нас числится, — усмехнулся Антон.

Его усмешка почему-то напрягла Лию — будто коготок душу скребнул. Может, они в не очень хороших отношениях? В коллективе всякое бывает, она по собственному опыту знала.

— Только её сегодня нет, — добавил Антон. — У неё сестра заболела, вот она и отпросилась.

«Неприятный тип», — подумалось Лие. А чем именно он ей был неприятен, она и сама толком не могла понять. Не нравился и всё тут. Может, её задела эта кривоватая усмешка, с которой он отозвался о Татьяне… «Числится», а не работает! Хотя… Может, просто чувство юмора у него такое — специфическое. Но ей почему-то не хотелось, чтобы он фотографировал Катюшку. Даже если Татьяна и не специализировалась на детских фото, уж лучше бы по ту сторону объектива была она.

— А это кто у нас такой красивый, кто это у нас такой очаровательный? — разразился Антон слащавыми восторгами, когда Катюшка в пышном бело-розовом платье и лакированных туфельках наконец появилась из кабинки. — Прямо принцесса! Ну, ваше высочество, проходите, присаживайтесь на диванчик… Вот вам мишка… Не нравится этот? Ну, тогда возьмите вот этого, он же симпатичный, правда? Вот так, замечательно…

Может, он и считался хорошим детским фотографом, но какая-то неуловимая скользкость в нём была. Напряжение Лии передалось и Катюшке, и она держалась в кадре очень зажато и скованно. Антон с ней и так, и этак, но девочка ни в какую не хотела расслабиться и улыбнуться. Никакие уговоры и увещевания не действовали, и кончилось тем, что дочка соскочила с диванчика и подбежала к Лие.

— Мамочка, поехали домой, я не хочу…

— Что значит «не хочу»? Катюш, ну, это же несерьёзно, — присев на корточки, расстроенно сказала Лия. — Мы же с тобой целую неделю ждали, с самого утра готовились, наряжались, причёсывались… И вот тебе на! Ну, что такое?

— Я не хочу, чтобы меня этот дядя фоткал, — прошептала Катюшка, цепляясь за шею Лии ручками. — Я хочу Таню… Пусть Таня придёт…

— Так тебе Таня понравилась, да? — невольно улыбнулась Лия, ощутив сердцем тёплое прикосновение рыжего солнечного зайчика.

Дочка кивнула и шмыгнула носом.

— Мы хотим только Таню, — развела Лия руками, выпрямляясь.

— Ничем не могу помочь, — сухо ответил Антон. — Её сегодня не будет.

Услышав это, Катюшка разрыдалась так горько, что вскоре вокруг неё собрались все сотрудники студии. Её уговаривали, успокаивали, угощали конфетами, но девочка была безутешна.

— Послушай, солнышко, у Тани болеет младшая сестрёнка, — сказала девушка-администратор. — Ты же болела сама, правда? И, наверно, помнишь, как это плохо… И чего тебе больше всего хотелось, когда ты болела, м? Правильно, чтобы мама была рядом с тобой. Вот и Таня не может отлучиться и оставить сестрёнку одну.

Катюшка как будто принимала эти доводы, но ей всё равно было невыносимо грустно и обидно: ведь она-то ожидала, что снимать её будет Таня! Она уже не плакала, только вздрагивала от судорожных всхлипов и даже согласилась взять конфетку в качестве компенсации морального ущерба. Однако от Антона в качестве фотографа она всё равно отказывалась.