Я – убийца - [9]

Шаги Штерна по паркету вишневого дерева эхом отдавались от голых стен дома. По пути к дивану он прошел мимо опрокинутого садового стула и засохшего растения. Ни полок, ни штор, ни шкафов или ковров — не было ничего. Только покосившаяся серебристая напольная лампа без абажура стояла рядом с диваном. Даже включенный, торшер не смог бы осветить огромную гостиную, так как три из четырех лампочек отсутствовали. Поэтому непосредственным источником освещения служил в основном допотопный ламповый телевизор, который стоял прямо на полу в двух метрах от пустого камина.

Штерн опустился на диван, схватился за пульт дистанционного управления и закрыл глаза, когда на экране появились белые помехи.

«Десять лет», — подумал он и провел ладонью по пустому дивану рядом с собой. Он погладил шероховатую кожу, нащупал прожженное место от бенгальского огня. В одну новогоднюю ночь Софи так смеялась, что он выпал у нее из рук. Десять лет назад. Тогда у нее уже была двухнедельная задержка.

В отличие от него Софи удалось после смерти Феликса сбежать от самой себя. В качестве укрытия она выбрала второй брак. У нее уже родилось двое детей-близняшек. Девочки наверняка были единственной причиной, почему Софи не потонула в депрессии.

«Как я».

Штерн открыл глаза и разорвал ленту воспоминаний. Потом вытащил пробку из полупустой бутылки вина, которая уже несколько дней стояла на полу. Вкус был отвратительный, но напиток соответствовал своему назначению. Так как Штерн никогда не ожидал гостей, в холодильнике ничего другого не было — и даже появись кто-то из коллег у него перед дверью, чего еще не случалось ни разу, он не впустил бы того в дом.

Не без причины он каждый год поручал охранной фирме снабдить все окна и двери новейшей защитой от взлома. При этом вполне осознавал, что монтеры, вероятно, считали его ненормальным. Потому что во всем здании не было ничего ценного.

Но Штерн боялся не воров. Он опасался любопытных. Людей, которые заглянут за его тщательно оберегаемый фасад из дорогих костюмов, отполированных до блеска служебных автомобилей и идеально чистых панорамных кабинетов с видом на Бранденбургские ворота и обнаружат там пустую душу Роберта Штерна.

Он сделал еще один глоток из бутылки и случайно пролил немного красного вина, которое кровавым пятном расползлось по его белой рубашке. Когда он устало посмотрел на себя, в голове невольно промелькнуло воспоминание о родимом пятне. Софи первой обнаружила его, когда взяла на руки Феликса — выкупанного и без одеяла, в которое младенца заворачивают сразу после рождения. Сначала они переживали, что образование на плече может быть злокачественным изменением кожи, но врачи их успокоили.

— По форме напоминает Италию, — еще смеялась Софи, нанося детское масло. После этого было торжественно решено провести первый семейный отпуск в Венеции. В итоге они добрались только до кладбища Вальдфридхоф.

Штерн отставил в сторону бутылку вина и просмотрел почту. Два рекламных буклета, один штраф и еженедельная выписка с банковского счета. Самое личное послание — новый DVD из интернет-проката. С тех пор как Штерн стал получать фильмы по почте, он даже перестал ходить в выходные в видеотеку. Он открыл маленький бумажный конверт, не взглянув на название фильма. Вероятно, он его уже видел. Штерн в основном заказывал фильмы по возможности без детей и любовных сцен, поэтому выбор был невелик.

Вставив DVD в проигрыватель, он снял пиджак и небрежно бросил его на пол, потом снова откинулся на подушки. Он устал, как собака, и выдержит только несколько минут, прежде чем уснет на диване, как это часто происходит в выходные. К счастью, не было никого, кто нашел бы его здесь на следующее утро. Ни семьи. Ни друзей. Ни даже домработницы.

Адвокат включил воспроизведение и ожидал увидеть один из нелепых предупреждающих роликов, которые нельзя перемотать вперед и в которых грозят тюрьмой за нелегальное копирование последующего фильма.

Вместо этого изображение несколько раз дернулось, как в любительском видео из отпуска. Штерн нахмурился и приподнялся на диване. Неожиданно он узнал заснятое помещение, и это открытие полностью вывело его из полусна. Вдруг все вокруг исчезло из поля его восприятия. Штерн не ощущал ни бутылку, которая выскользнула у него из рук, ни ее кроваво-красного содержимого, которое уже полностью разлилось на белую рубашку. Все внешние раздражители отошли на второй план, и остались только он и телевизор. И даже тот изменился. Штерну казалось, что он смотрит не на экран, а вглядывается в пыльное окно, за которым находится комната, в которую он никогда больше не хотел входить. Когда камера приблизила изображение, Штерн испугался, что сошел с ума. Через секунду он был в этом уверен.

7

Зеленоватое изображение отделения для новорожденных замерло, когда он услышал искаженный голос:

— Вы верите в жизнь после смерти, господин Штерн?

Слова, доносившиеся из динамиков, звучали с металлическим оттенком, но все равно казались до жути осязаемыми. Роберту даже хотелось обернуться и удостовериться, не стоит ли их источник, из плоти и крови, прямо за ним.