Я спасу тебя от бури - [98]

Она смотрела на свою ладонь. Меня переполнял щенячий восторг.

Так было до тех пор, пока из сарая не вышел доктор Эрл Джонсон, который вел за собой на поводу лошадь. Он надел недавно купленную ковбойскую шляпу, теннисные туфли, костюм цвета хаки и голубые носки. Его лицо было припухшим, со следами от синяков. Энди посмотрела на него, потом на меня. Она передала Броди поводья Мэй.

– Ты не подержишь ее минутку для меня?

Отвисшая челюсть Броди находилась где-то в районе пряжки его ремня. Он кивнул. Энди повела меня вокруг амбара, прочь от посторонних взглядов. Там она рассмотрела кольцо, поворачивая его на ладони.

– Знаешь, оно очень красивое.

У меня появилось плохое предчувствие.

– Когда-то я этого очень хотела, – Энди посмотрела на меня и протянула кольцо обратно, – когда мы были вместе. – Она положила кольцо мне на ладонь и скрестила руки на груди. – Тайлер, ты дал мне Броди, и за это я всегда буду любить тебя, но я больше не хочу жить с тобой. Не хочу быть замужем за тобой. – Она покачала головой и постучала себя по груди. – Я не хочу иметь твое сердце и всю ту боль, которая приходит вместе с ним. Ты всегда будешь ковбоем, а с меня уже достаточно ковбоев.

– А как насчет него… Эрла? Одна шляпа и больше ничего.

Я не стал добавлять, что он женат. Сэм кивнула.

– Возможно. Но он не причиняет мне страданий, а я устала страдать. – Она сжала мою руку. – Тайлер, ты хороший человек. В некоторых отношениях, самый лучший. Но в других… – Она покачала головой. – Больше никаких экстренных вызовов и больничных палат. Никаких одиноких ночей[60]. Никогда. Я просто больше не хочу быть замужем за тобой.

Она обошла вокруг сарая, поцеловала Броди и прижала его к груди, потом вскочила в седло Мэй и дважды цокнула языком. Эрл не смог вставить ногу в стремя с первой и второй попыток, наконец преуспел с третьей, плюхнулся в седло и вцепился в переднюю луку, когда его мерин рысью пошел за Мэй.

Я стоял на месте, прищурившись и почесывая затылок. Энди и Эрл исчезли среди деревьев, оставив за собой только пыль, оседавшую на губах, от которой у меня запершило в горле. Броди смотрел на меня и пытался понять выражение моего лица. Я не знал, что еще сказать, но повернулся к нему.

– Я как-то иначе себе это представлял. – Я посмотрел на деревья. – Но что вышло, то вышло.

Броди кивнул.

Я снова почесал в затылке и услышал собственный голос:

– Умирать легко. Это жить трудно.

* * *

Не помню, как мы ехали домой, но, когда мы остановились у подъездной дорожки, Броди спросил:

– Не возражаешь, если я немного покатаюсь на Кинче?

Я кивнул.

– Разумеется.

Он накинул седло на моего старичка, и они прогулочным шагом двинулись через пастбище. Я остался стоять, засунув большие пальцы в карманы джинсов. Дампс вышел из амбара и увидел меня.

– Похоже, дело обернулось не так, как ты надеялся, – сказал он.

– Можно сказать и так.

Он вернулся в амбар.

Я окинул взглядом свою жизнь. Ни коров. Ни любимого автомобиля. Ни женщины. Огород, заросший сорняками.

Если бы это не было так больно, то выглядело бы комично. Проблема заключалась лишь в том, что было очень больно. Я скатал сигарету, закурил, глубоко затянулся и выдохнул дым на легкий ветерок, задувавший справа от меня. Ветер подхватил белое облачко, а потом, словно играя, швырнул его мне в лицо. Я сделал глубокий вдох, заполняя легкие пахучим дымом, и повторил это несколько раз, пока не заслезились глаза. Потом я щелчком выбросил окурок в заросли сорняков на бывшем огороде, вошел в дом, положил в старый носок кольцо с маленькой голубой коробочкой и убрал все это в верхний ящик комода. Слова «У вас есть право вернуть кольцо в течение двух недель» звенели у меня в ушах. Я опустился на край кровати и положил руки на колени. У меня не было ни малейшего понятия, что делать дальше.

Броди вернулся, когда начало темнеть. На ужин я приготовил омлет и свиные отбивные. Мы ели в молчании; единственным звуком было тиканье настенных часов. Они тикали так громко и навязчиво, что в конце концов я встал, вынул батарейки и положил часы на тумбочку. Через минуту за окном затрещали сверчки. Я встал и закрыл окно. Дампс размазывал омлет по своей тарелке.

– Ты бы из них тоже вынул батарейки?

– Ну, извини.

Броди обсасывал косточку, демонстрируя жирные молочные «усы». Он допивал второй стакан молока.

– Папа?

– Да.

– Знаешь, ты ведь можешь вернуть кольцо в магазин.

– Я знаю.

– Если бы ты это сделал, мы могли бы взять деньги и купить мне лошадь.

Я кивнул.

– Папа?

– Да?

Он посмотрел на остатки свиной отбивной.

– Она уже не вернется.

Я кивнул.

– Это я тоже знаю.

– Папа?

– Да.

Броди посмотрел на меня и покачал головой:

– Она больше не вернется.

– Ты только что это сказал.

Он кивнул.

– Ну… один из нас должен был это сказать.

Я взъерошил его волосы.

– Завтра мы совершим экскурсию. Посмотрим, можно ли найти подходящую лошадь для тебя.

Ужин завершился в молчании, и я мыл посуду, пока Дампс и Броди смотрели фильм с Джоном Уэйном. Сон как-то не привлекал меня, поэтому я пошел к реке. Я не мог вернуть свою жену и не мог вернуться к Сэм. Она всегда будет чувствовать себя второй скрипкой в оркестре. Я не хотел так поступать с ней. Она заслуживала лучшего. Она заслуживала главной премии, а не утешительного приза.