Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал - [26]

Мисс Лайджест растерянно нахмурилась:

— Но мне казалось, доктор сказал…

— Я не опровергаю слова доктора, мисс Лайджест. Я говорю вам другое: сэра Джейкоба, наверняка, можно было спасти, но Гриффит Флой намеренно не сделал этого и потому виновен в его смерти, хотя и косвенно. Должно быть, Гриффит Флой был не очень-то разборчив в словах, и у вашего отчима действительно случился приступ вследствие необычайного волнения. Однако, когда он упал и потерял сознание, мистер Флой не сразу позвал на помощь. Келистон ведь не слышал ни звука падения тела, ни стонов; он слышал лишь крики мистера Флоя о помощи и не мог знать, сколько времени прошло с тех пор, как ваш отчим потерял сознание.

— Но как вы узнали, что он сделал это не сразу?

— Я осмотрел комнату, пока вы с Лестрейдом беседовали внизу, и нашел пепел от выкуренной сигареты на внешней стороне подоконника, — я сделал паузу, желая получше подобрать слова. — Одним словом, мисс Лайджест, Гриффит Флой успел выкурить сигарету, прежде чем позвать на помощь.

— А почему вы не допускаете, что он курил во время разговора?

— Потому что в этом случае он бы стряхивал пепел в пепельницу и туда же бросил окурок. Пепельница стояла на самом видном месте посередине стола, а он судя по всему сидел на стуле рядом.

— Но почему после того, как отчим упал, он стал курить у окна? Он мог бы воспользоваться этой самой пепельницей!

— Курить возле умирающего человека? Думаю, даже он не был на это способен. Мистер Флой предпочел отвернуться и сделать глоток свежего воздуха.

Мисс Лайджест в печальной задумчивости подперла лоб рукой.

— Я не настаиваю на своих догадках, мисс Лайджест, — сказал я, — но они кажутся мне в высшей степени правдоподобными.

— Мне тоже, мистер Холмс, и, честно говоря, я не очень удивлена. Как только Келистон сказал, что в момент кончины отчим был с Гриффитом Флоем, я стала подозревать, что он приложил свою руку к этой смерти.

— Простите, что испортил ваше настроение, мисс Лайджест.

— Не извиняйтесь, вы просто вернули меня на землю, — улыбнулась она.

— А то все было неправдоподобно хорошо: беседа, чай, шахматы… Кстати, ваш ход.

Я передвинул пешку.

— Однако меня интересует и другое, — сказал я. — О чем заговорил Гриффит Флой с вашим отчимом, что тот так сильно разволновался? Если бы он просто вел себя некорректно и затевал ссору, сэр Джейкоб отвечал бы ему тем же. А, между тем, громких голосов никто не слышал…

— Я не знаю, что они могли обсуждать. Раньше они общались почти исключительно в чьем-то присутствии и то умудрялись обменяться грубостями.

— И зачем, вообще, Гриффиту Флою нужна была смерть вашего отчима? Они не любили друг друга, но одно это, согласитесь, не повод.

Мисс Лайджест как-то странно посмотрела на меня:

— Этого я тоже не знаю, мистер Холмс, — ответила она, а я внезапно почувствовал себя вблизи от чего-то очень важного.

— Кроме того, вряд ли простым совпадением явилось то, что мистер Флой приехал к вашему отчиму в день предстоящей дачи последним показаний. Скорее всего, он не хотел, чтобы ваш отчим о чем-то рассказал полиции, и успешно предотвратил это. Вы действительно ничего не знаете об этом?

— Нет, мистер Холмс. Если бы я знала что-то, что могло бы повредить Гриффиту Флою, уверяю вас, я не стала бы это скрывать.

— Охотно верю, мисс Лайджест. Вам шах!

Она удивленно вскинула брови и стала раздумывать над доской.

— Похоже, сегодня у вас лучше получается совмещать игру и беседу со мной, — мистер Холмс, — заметила она, чуть улыбаясь.

— Я и не заметила угрозы. Все же вы страшный противник!

— Я говорил с вами о не самых приятных вещах, и вы были немного рассеянны.

— Ерунда! Вы просто очень хорошо играете.

— Я надеюсь все же, что не слишком расстроил вас своими умозаключениями.

— Нет, мистер Холмс, вы даже помогли мне. Помните, как у Спинозы? Affectus, que passio est, desinit esse passio simulat que eius claram et distinctam formamus ideam.[2]

Мы с ней просидели за шахматами до половины двенадцатого и успели разыграть несколько партий, прервавшись лишь для того, чтобы перекусить.

В этот вечер мы узнали многое друг о друге. Мы говорили о древней и современной литературе, о живописи и музыке, о медицине, криминалистике и полиграфии, о многих совершенно обычных вещах, и мне было удивительно хорошо в обществе этой женщины. Она обладала быстрым умом и глубокими знаниями в самых разных областях науки и искусства. Она была интересна мне своим интеллектом и личными качествами. Как объекту аналитического исследования мисс Лайджест не было равных, и я с удовольствием изучал причудливые хитросплетения ее натуры, еще не отдавая себе отчета в том, чем это может для меня обернуться.

9

На следующее утро я снова застал в столовой только Уотсона.

— Похоже, мы с вами снова будем завтракать вдвоем, — сказал я.

— Да, похоже на то. Но на этот раз я не знаю, где мисс Лайджест.

— Тогда будьте любезны, позовите Келистона.

Дворецкий предстал перед нами по первому зову. На мой вопрос о том, где сейчас мисс Лайджест, он ответил, что не знает:

— Она не давала мне никаких распоряжений, сэр. После того, как вы вчера попросили кофе в кабинет, она сказала, что я могу быть свободен, а сегодня я ее не видел.