Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал - [25]

— Я уже успела в этом убедиться. Интересно, что-нибудь другое он умеет делать так же хорошо?

— Он умеет допрашивать свидетелей, правда, при этом не способен ни по-настоящему вникать в произошедшие события, ни прогнозировать их. Сегодня, например, я попытал счастья и спросил у него, что сказал полиции Гриффит Флой о месте своего пребывания во время смерти сэра Чарльза…

— Полагаю, инспектор не потрудился узнать у него об этом.

— Да, его вдруг одолело глубокое сочувствие к судьбе несчастного молодого человека.

— Боже мой, это было бы ужасно смешно, если бы так близко меня не касалось! Что же теперь делать? Неужели придется ждать возвращения Гриффита Флоя, чтобы спросить у него, где он был, когда погиб его отец?

— Я сегодня попытался кое-что сделать, не дожидаясь его возвращения, но попытка оказалась неудачной.

Я рассказал мисс Лайджест о калитке в рощу рядом с Голдентрилом и о своих умозаключениях на предмет того, каким образом Гриффит Флой мог раздобыть себе алиби. Я поведал ей и о хозяевах близлежащих домов, которые совершенно не подходили на роль укрывателей. Мисс Лайджест знала лишь нескольких из них и подтвердила, что все они действительно одиноки и чрезвычайно законопослушны. Об остальных она не могла ничего сказать.

— Может быть, вы сами можете предположить, кто оказал такую услугу мистеру Флою? — спросил я ее.

— Подумайте, мисс Лайджест! Возможно, у него где-то поблизости живет друг или просто приятель? Или же здесь обитает некто известный всем, кто был бы жаден до денег и не погнушался преступным соучастием?

— Откровенно говоря, я не знаю, есть ли у Гриффита Флоя настоящие друзья. Однако приятелей и тех, кто оказывает ему услуги, в округе достаточно. Правда, все они живут довольно далеко от Голдентрила. Точные адреса мне неизвестны, но я могу назвать имена, а уж вы спросите хотя бы в трактире, где именно они проживают.

— Погодите минуту, я достану записную книжку. Диктуйте!

Мисс Лайджест перечислила пять имен и выразила сожаление, что ничем больше помочь не может.

— Что касается известных всем подозрительных субъектов, — сказала она, — то их тут предостаточно, но они все до единого дебоширы и пьяницы. Гриффит Флой отнюдь не глуп и не стал бы доверять свое алиби таким людям.

— Что ж, мне остается проверить тех, кого вы перечислили, хотя… Возможно, получится и кое-что еще.

Мисс Лайджест с любопытством взглянула на меня, но не стала задавать вопросов. Я сделал очередной ход и откинулся в кресле.

— Знаете, мисс Лайджест, — сказал я, — мне очень не хватает знакомства с мистером Гриффитом Флоем. Я вынужден как-то объяснять его поступки, пытаться понять его логику и проследить цепь его рассуждений, не имея собственного представления о том, что он вообще из себя представляет. Каков он? Что вы о нем знаете?

Мисс Лайджест подняла брови, стараясь сосредоточиться на игре:

— Он именно то, что я сказала вам при нашей первой встрече.

— Это было весьма исчерпывающе, но мне бы хотелось услышать ваши пояснения, мисс Лайджест. Способен ли он, по-вашему, на хорошо обдуманные действия? Как далеко простирается его самонадеянность? Каковы его слабости?

Она переставила фигуру и внимательно посмотрела на меня:

— Я уверена, что мистер Флой способен продуманно действовать и предугадывать поступки других людей особенно там, где дело касается его интересов. Он не отличается сдержанностью, вспыльчив и нетерпелив, но, если цель того заслуживает, способен на неожиданные поступки. А интересов у него много: насколько я знаю, в Штатах он увлекался карточными играми, но здесь наш бридж казался ему смешным и он не принимал в нем участия; он любит денежные игры на бирже, бильярд и обожает тратить деньги (справедливости ради надо сказать, что жадность не входит в число его пороков); он любит женщин и привык менять их, как перчатки; еще он любит дорогое вино и хорошую еду, если вам это интересно… Он легко использует людей, если представляется такая возможность, и, вообще, предпочитает, чтобы все было под его контролем. Самонадеянность его простирается так далеко, что никто не имеет о ней полного представления: он всегда уверен в своей правоте, ненавидит проигрывать даже в мелочах и вечно думает, что рано или поздно добьется всего, чего хочет. В нем много лоска, но он не похож на избалованных столичных пижонов. Он много говорит, но никогда не договаривает. У него хорошее воспитание, но отвратительные манеры и ни капли такта…

— И он способен на насилие?

— Я уверена, что да, но это крайняя мера, которая ему требуется не так уж часто: он успевает получить все, что угодно, давлением и обманом.

— Но ему верят?

— Если это нужно ему, он заставляет поверить.

— Он хороший актер?

— Не думаю. Ему не требуется играть: он всегда остается самим собой и предпочитает довлеющую силу своей персоны любым другим методам.

— Значит, вы говорите, Гриффит Флой может управлять событиями и заставлять других верить в то, что выгодно ему?

— Да.

— И он не отличается мягкосердечностью?

— Нет.

— Тогда я вынужден огорчить вас, мисс Лайджест. Боюсь, ваш отчим умер по вине Гриффита Флоя, и это вполне можно назвать убийством, хотя и трудно доказать.