Я - Русский офицер! - [5]

— Эй, Червонец, ты дома!? — прокричал с улицы Синица, держа в руке рваный мяч.

Валерка, отодвинув тюль, выглянул на улицу, и, увидя толпу пацанов, крикнул со второго этажа:

— Что надо!?

— Слушай Краснов, мы опять «пузырь» порвали! Помоги!

— А я, что вам, скорая помощь!? — отвечал Валерка. — Вы за неделю четвертый раз свой мяч рвете. А я вам должен его ремонтировать?

— Да ведь только ты, можешь уболтать дядю Моню. Он же тебе верит! — кричал Синица. — У нас денег нет! Но мы обязательно заплатим!

Валерка, бросив дела и закрыв учебник немецкого языка, спустился вниз во двор.

— Ура! — орали пацаны, прыгая от радости при виде Краснова, в карманах которого почти всегда звенела монета.

— Ладно, пошли, — сказал Валерка, и, подхватив рваный мяч с торчащими из него тряпками направился на Ленинскую улицу, где в полуподвальном помещении находилась сапожная мастерская старого еврея Мони Блюма.

Дяде Моне было уже много лет. Седая козлиная бородка была единственным украшением на его лице. По привычке, он постоянно ходил по своей мастерской, держа в зубах три кленовых гвоздя, которыми он подбивал кожаные подошвы дорогих нэпмановских ботинок. Эти деревянные гвоздики разбухали, и как бы срастались с кожей, намертво держа спиртовую подошву. Всем нравилась аккуратная работа Мони, от того у него всегда было достаточно клиентов из респектабельных нэпманов и чиновников высокого ранга Смоленского обкома, облисполкома и даже НКВД.

— О, Валеричка пожаловал, собственной пэрсоной! — говорил дядя Моня, поднимаясь со своего обитого кожаными лентами стула. В его мастерской вкусно пахло резиновым клеем и свежей кожей, а его рабочий халат тоже был весь в клею со случайно прилипшими кусочками резины и кожи.

— Ви, уважаемый, снова порвали свой «пузырик»? Видно, Валеричка, невиданные баталии бушуют на вашем дворовом стадионе, раз вы так часто рвете мои американские капроновые нитки!?

— Дядя Моня, заштопайте, пожалуйста! А то эти футболисты от меня не отстанут. Только деньги я занесу вам, как только батька зарплату получит. Сегодня, к сожалению, я пуст, как турецкий барабан.

Моня знал Краснова и всю его семью, поэтому верил ему, как своему сыну Давиду. Валерка никогда не подводил сапожника и вовремя возвращал то, что обычно был должен за ремонт мяча или своих потертых ботинок.

Моня брал мяч, аккуратно запихивал в него тряпки, и с виртуозной ловкостью при помощи дратвы и шила зашивал мяч, придавая ему первозданную прочность. В эти минуты подобного таинства пацаны, завороженные работой мастера, замирали и, словно под гипнозом наблюдали за каждым движением старого и мудрого сапожника-еврея.

— Держите, Валеричка, свой «пузырь»! Я думаю, он вам еще немного послужит! Вот если бы вы купили себе кожаный мяч с надувной камерой, то тогда бы вам не пришлось тратить деньги на ремонт этого барахла. Сегодня я, Валеричка, сделал вам его бесплатно. Старый еврей Моня Блюм хочет на долгие годы оставить свой вклад в развитие Советского спорта в городе Смоленске. Может, вы станете знаменитыми футболистами, которыми будет гордиться вся страна?

— Спасибо дядя Моня, — хором закричали пацаны и с криком ура вновь убежали на поляну гонять уже отремонтированный мяч.

На какое-то мгновение Валерка с евреем остались наедине, и тогда Моня, видя в нем родственную душу, начал свой долгую беседу.

— Валеричка, вы не спешите? — спросил он, чтобы поделиться тем, что наболело на его сердце.

— Да нет, вот только уроки… Остался последний год, так я не хотел бы терять свою форму. Я ведь хочу поступить в военное училище, чтобы стать военным летчиком, как мой отец.

— А вы, Валеричка, не боитесь, что скоро начнется война!? — спросил еврей, глядя поверх своих очков. — Вам придется воевать с самым грозным врагом.

— Нет, не боюсь! Товарищ Сталин нам говорит, что мы будем воевать малой кровью на стороне противника. Я в аэроклуб, в ОСАВИАХИМ хожу, и уже на планере научился летать, и даже значок получил «Ворошиловский стрелок». Вот так, вот! — похвастался Краснов.

— Вы хоть сами-то верите в эти сказки? Я знаю, несомненно товарищ Сталин прав, но немцы… Эти сволочи накопили горы всякого оружия. Они захватили Польшу и всех евреев согнали в гетто. Они разорили все еврейские магазины в Германии и теперь преследуют нас на каждом шагу по всему миру. А теперь они пойдут войной на Советский Союз, и точно так же будут наводить тут свои порядки.

— Я так не думаю. У нас же с немцами договор о ненападении. Сам товарищ Молотов подписал его еще в прошлом году с их министром Рибентропом, — сказал Валерка более чем уверенно, удивляя Моню своей начитанностью.

— Я знаю, Валеричка, но поверьте мне, старому еврею Моне Блюму, война обязательно будет! Вот только когда? В этом году, через год или десять, но она будет… И помяните мое слово, Валерик, Гитлер утопит всех в крови! Ви еще вспомните наш с вами разговор.

В тот момент Краснов был уверен, что это просто опасения старого еврея, изжившего свой ум в борьбе за выживание в условиях развитого социализма. В его голове никак не укладывалось то, что сказал Моня.

Разве мог Гитлер напасть на Советский Союз, когда связи между государствами набирали обороты дружбы и взаимного сотрудничества, думал Валерка, зная об отношениях СССР и Германии. Отец постоянно рассказывал, что неоднократно на завод приезжали немецкие специалисты и офицеры Люфтваффе. Они с любопытством знакомились с технологией и новейшими образцами военных самолетов создаваемых на отцовском заводе. Участвовали в учениях и даже играли в футбол в дружеских встречах. Нет, войны не должно было быть! К такому мнению пришел Краснов-младший и возвратился в свой мир учебников и всевозможных военных наставлений.