Я рожден(а) для этого - [69]

– Да, конечно, – отвечает Ангел, глядя на меня большими немигающими глазами. Такое чувство, что она согласилась бы поехать куда угодно: в Австралию, на Плутон и даже прямиком на небеса.

– А ты не занята? – на всякий случай уточняю я.

– Занята? – переспрашивает Ангел с таким видом, будто я сморозил несусветную глупость. А потом вдруг становится очень серьезной: – Слушай, а кто-нибудь знает о том, где ты?

– Помимо сотни людей, которые нас чуть не затоптали? – У меня вырывается горький смешок.

– Нет, я про Роуэна и Листера. Или вашего менеджера.

– Нет, они не знают.

И сейчас мне меньше всего хочется о них думать. Да и вообще о чем-либо.

– Ну что, пойдем? – спрашиваю я.

Ангел одергивает толстовку, поправляет шарф и кивает.

– Пойдем.

АНГЕЛ РАХИМИ

Сама не знаю, как так получилось, но вот я еду на поезде в Кент вместе со своим сыном, Джимми Кага-Риччи. В интернете я в шутку называла его «сынком», но с каждой минутой, проведенной вместе, действительно все сильнее ощущаю себя его мамой.

Я отдала Джимми свои солнцезащитные очки, чтобы его внешность не так бросалась в глаза. Они оказались ему велики, и выглядит он в них довольно-таки нелепо. А еще я оплатила билеты его карточкой, потому что он слишком нервничал, чтобы с кем-нибудь разговаривать.

Честно говоря, мне кажется, у него что-то вроде срыва.

Не удивлюсь, если и у меня тоже.

Только через десять минут после того, как мы садимся в поезд, я спохватываюсь, что надо бы написать папе и предупредить, что я пока не приеду.

«Все в порядке?» – тут же пишет он в ответ.

Я отправляю ему смайлик с поднятыми большими пальцами.

•

Собеседник из Джимми так себе – он почти все время молчит. Такое чувство, что мягкий, улыбчивый Джимми Кага-Риччи, которого я знала по видео и фотографиям, – всего лишь плод чьих-то фантазий.

Но тем не менее это он.

Незадолго до отправления поезда он поворачивается ко мне и говорит:

– Слушай, тебе не обязательно со мной ехать.

Но я бы поехала с ним куда угодно.

Я люблю его. Не знаю, как еще описать это чувство. Это не влюбленность, не одержимость, это самая настоящая любовь из разряда «я буду думать о тебе каждый день до конца своей жизни». Любовь, похожая на отчаянное желание обладать чем-то бесполезным, пускай ты и знаешь, что исчезни эта вещь – и ничего не изменится.

Как же я в это вляпалась?

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

– Слушай, далеко нам еще ехать? – спрашивает Ангел в такси, которое везет нас через Кент. Мы поймали его у станции Рочестер и едем уже полчаса: дедушка живет за городом.

Ангел смотрит в окно, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то за серой пеленой дождя.

– Далеко, – коротко отвечаю я, и она бросает на меня насмешливый взгляд.

– Как загадочно!

– Я не собираюсь сообщать тебе свой адрес. Прости, но это небезопасно.

– А когда приедем, ты что, глаза мне завяжешь? Как в кино? Боюсь, тогда наше приключение перейдет в разряд жутковатых.

Я не отвечаю.

– Да, ребята, не лучший день вы выбрали, чтобы гулять по болотам, – говорит водитель такси, женщина средних лет. Выговор у нее местный, хоть и не такой, как у Гэри. – В новостях предупреждают, что грядет настоящий потоп.

Я продолжаю молчать, и вместо меня отвечает Ангел. Кажется, она органически не способна терпеть паузы в разговоре.

– Что, так сильно льет?

Ее голос звучит фальшиво. Я как-то приноровился различать, когда она говорит, что думает, а когда пытается быть вежливой, добивается чьего-то расположения или просто хочет поддержать беседу.

Они принимаются болтать о погоде, и я отключаюсь. Мой телефон очень удачно разрядился.

•

– Так где вас высадить, молодежь? – спрашивает таксистка, когда мы въезжаем в деревню. Та совсем маленькая, вокруг – густые леса и зеленые луга, а все дома построены вручную, так что двух одинаковых не найти. Дедушкин – то есть мой – находится на другой стороне деревни, туда идти минут десять.

Ангел выжидательно смотрит на меня – она-то понятия не имеет, куда нам нужно.

– Давайте здесь, – говорю я. Ни к чему водителю знать мой адрес. В таком деле осторожность лишней не бывает.

Я плачу за проезд, и мы вылезаем из машины. Настроение у Ангел приподнятое, но вполне возможно, что она всего лишь притворяется.

Я начинаю подозревать, что она часто это делает.

До вечера еще далеко, но небо плотно затянуто тучами, и на улицах уже горят фонари. На дороге и тротуарах поблескивают лужи, и мы очень быстро промокаем до нитки. Никто из нас не додумался захватить с собой зонт или хотя бы плащ. Джинсы противно облепляют ноги. Ангел снова и снова поправляет хиджаб. Я предлагаю забрать ее рюкзак, но она решительно отказывается.

Пока мы идем, она не замолкает ни на секунду. Мне даже говорить ничего не нужно – она тараторит, перескакивая с темы на тему, беспечно рассказывает о семейных праздниках, школьных поездках, старых друзьях и видео в интернете. Это напоминает нервный тик. А может, ей просто не хватает внимания? Кажется, я в жизни не встречал человека, который бы так много и безудержно болтал.

Впрочем, ее болтовня странным образом успокаивает. Уж лучше это, чем оставаться наедине с тишиной и своими мыслями.

– Значит, тут и живет твоя семья? – спрашивает Ангел, в конце концов исчерпав запас историй.