Я рожден(а) для этого - [53]
Но он не знает, кто я. Разумеется. Откуда ему знать?
Для Джимми я – очередное лицо в море людей, выкрикивающих его имя.
Я осторожно делаю шаг вперед и открываю рот, чтобы спросить: «Ты в порядке?» – но он отшатывается к стене и выпаливает:
– Не подходи!
ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ
– Не подходи!
Слова вылетают сами собой. Черт. Я должен быть вежливым. Должен глубоко вздохнуть и вытащить наружу милого улыбчивого Джимми, который скажет «привет» и предложит сделать селфи. Но я не могу. Этот Джимми куда-то делся. Кажется, умер. Воздуха не хватает. Господи, пожалуйста, помоги.
Что, если она на меня набросится? Или сфотографирует? Или попытается убить?..
Она не выглядит опасной, но с виду они все милые. А эта еще и на голову выше меня, так что собьет с ног одним ударом. Но пока она стоит и улыбается. Нервно? Дружелюбно? Я так напуган, что ничего не понимаю.
Колени подкашиваются, и я опускаюсь на пол. Девушка остается на месте. Ближе не подходит. Это хорошо.
Я бросаю взгляд на дверь. Судя по крикам, толпа совсем обезумела. Я слышу, как снаружи кричат: «Там Джимми! Не входите туда! Не надо! Там Джимми!»
Снова перевожу взгляд на девушку. Вроде безобидная, но мне все равно страшно. Пожалуйста, не делай мне больно.
Она вдруг опускается на корточки, так что больше не нависает надо мной. На меня внезапно наваливается дикая усталость. Я обхватываю голову руками и утыкаюсь лицом в колени, пытаюсь сжаться в комок в глупой надежде, что вовсе исчезну. Думаю о Роуэне, о том, как он просит меня дышать во время панических атак. Вдох, выдох. Нет, не могу. Ничего не получается, когда его нет рядом. Один я не справляюсь.
Но кто-нибудь ведь обязательно придет? Придет и поможет.
– Джимми… Ты в порядке? – спрашивает девушка. Голос у нее громкий, глубокий. Или просто мне так кажется.
Она чуть придвигается ко мне, и я чувствую, как горло перехватывает от ужаса. Она точно меня убьет.
Рука сама лезет в задний карман джинсов, где лежит дедушкин нож.
Я крепко сжимаю его и выпаливаю:
– Пожалуйста, не надо.
АНГЕЛ РАХИМИ
– Пожалуйста, не надо, – говорит он, выбрасывая руку вперед. Я не сразу понимаю, что он сжимает.
Нож.
Не какой-нибудь столовый нож. Нет, этот нож предназначен для того, чтобы убивать людей. Строго говоря, это и не нож вовсе, а кинжал. С красивой рукоятью.
Я успеваю разглядеть это, пока сижу, оцепенев от потрясения. А в следующий миг вскакиваю и пячусь, чтобы убраться как можно дальше от Джимми Кага-Риччи и его кинжала. И тут же осознаю свою ошибку. Теперь мне не добраться до двери – она прямо у него за спиной.
Стоп. Что?.. Я же не думаю, что Джимми Кага-Риччи бросится на меня с ножом?
Это ведь Джимми. Мое солнце. Неземное сердце «Ковчега» – пусть слегка замкнутый, но всегда сияющий, всегда милый. Конечно, он пережил тяжелые времена, но на протяжении всего пути с ним рядом были верные друзья и фанаты, и он нес свою музыку миру.
Это ведь Джимми Кага-Риччи, о встрече с которым я мечтала много лет.
Или нет? Кто этот человек – напуганный, размазывающий слезы по лицу, размахивающий ножом так, словно боится, что я на него нападу?
Бред какой-то. Это не может быть правдой. Я не знаю, кто передо мной. И ничего не понимаю.
Не так я представляла нашу встречу.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я. Господи, как дрожит голос. Мне страшно. Но почему я боюсь Джимми? Моего Джимми? Я же люблю его. Люблю уже столько лет.
Он дышит так, словно вынырнул из воды. Рука с ножом трясется. Он прячет лицо в коленях.
– Просто… не подходи, – хрипит он.
Он боится меня.
Меня. Гусеницы в человеческом обличье.
– Можно… Можно я выйду? – Я робко указываю в сторону двери, но даже от такого движения он дергается и сжимается еще сильнее.
– Нет! – почти кричит он, вскинув голову. – Если откроешь… Сюда придут остальные.
Глаза у него огромные и почти черные от ужаса. От красоты, которой я так восхищалась, не осталось и следа.
– Тогда… Скажи, я могу как-то помочь?
Такое чувство, что у него приступ. Может, он чем-то болен, астмой например? Или эпилепсией? Правда, я ни о той, ни о другой почти ничего не знаю, так что вряд ли от меня будет много проку.
– Я… – Он давится рыданиями. Я чувствую, как меня охватывает паника. Не знала, что страх может быть заразным. Впрочем, я еще никогда в жизни не видела человека, напуганного до такой степени.
Рука с ножом чуть опускается. Я отваживаюсь присмотреться к нему внимательнее. Кинжалу явно много лет, лезвие потускнело от времени и… затупилось? Интересно, им хоть масло можно резать? Что-то я сомневаюсь.
– Как тебе помочь? – спрашиваю я. Не потому, что боюсь его, а потому, что ему явно нужна помощь.
Вот только он не спешит с ответом.
ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ
– Как тебе помочь? – тихо спрашивает она.
Господи, я веду себя как псих, ненавижу себя.
– П-прости, – запинаясь, бормочу я и прикрываю лицо свободной рукой. Прости, что напугал, что размахивал ножом, что разочаровал тебя. – Я не собирался… Я не… Я просто…
Сам не знаю, что пытаюсь сказать. Что не собирался нападать на нее? Что только холодная тяжесть в ладони, напоминание о том, кто я есть, еще удерживает меня на краю?
– П-пожалуйста, – снова шевелю я непослушными губами, но девушка не двигается с места. Страх на ее лице сменяется замешательством, сквозь которое проступает жалость.
Фрэнсис — круглая отличница и староста школы. У нее в жизни есть одна-единственная мечта — поступить в Кембридж. Но помимо учебников и списков литературы она втайне обожает «Город Юниверс», фантастический подкаст, который ведет некий человек по имени Радио. Фрэнсис одна из главных его поклонниц и играет далеко не последнюю роль в фандоме: она рисует арты и скетчи. Однажды в личку ей падает сообщение от… Радио, который просит Фрэнсис рисовать для подкаста. С этой самой минуты жизнь Фрэнсис переворачивается с ног на голову.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.