Я рожден(а) для этого - [46]
Наверное, церемония прощания со школой в самом разгаре. Одноклассники выстроились в актовом зале, скоро директор по очереди пожмет всем руки и похвалит за прилежную учебу. «Отличная работа» – два слова за два года каторги.
– Уверена? Может, все-таки дело в том, что они красавчики?
– Нет. – Я прикусываю губу. – Дело не в этом.
– А в чем, Фереште?
– Все… серьезнее.
– Мы не понимаем, Фереште. Помоги нам.
– Вы не поймете.
Не поймут. Потому что некоторые вещи объяснить невозможно.
ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ
Предконцертная рутина каждый раз одна и та же: приезд, саундчек, перекус, встреча с фанатами, перерыв, концерт – но я все равно нахожу, о чем тревожиться. Сегодня еще не так плохо, потому что мы уже семь раз выступали на Арене О2, так что я примерно представляю, как все пройдет, и не жду особых сюрпризов.
До встречи с фанатами наши сценические наряды переданы в надежные руки стилистов, а мы пока ходим в спортивных костюмах. В машине Листер засыпает у меня на плече, и его волосы щекочут мне шею. Я терплю, но, когда неотразимый мистер Бёрд начинает пускать слюни, не выдерживаю и щелкаю его по лбу.
Саундчек проходит быстро и без накладок. Играть перед пустыми трибунами довольно весело, потому что мы в кои-то веки можем творить, что вздумается. Листер переиначивает ритм, Роуэн добавляет аккорды в неожиданных местах, а я меняю слова в наших самых известных песнях. Короче, развлекаемся, как можем.
Потом мы отправляемся перевести дух в гримерку, где нас уже ждут Сесили и стилисты. Нервные работники стадиона мечутся туда-сюда и каждые две секунды спрашивают, не нужно ли нам что-нибудь.
В комнате дышать нечем. Она обставлена со вкусом – как-никак это знаменитая Арена О2, – но все равно тут слишком жарко. Я слоняюсь по гримерке, обхожу вокруг стола с напитками и закусками, лениво изучаю картины на стенах, растения в горшках и огромное зеркало. На стене висит гигантское барочное полотно с христианским сюжетом. Я пытаюсь сообразить, каким эпизодом из Библии вдохновлялся художник, но, видимо, не настолько хорошо знаю Священное Писание. Мне почему-то становится стыдно.
Оторвавшись от созерцания полотна, я иду к Роуэну, рядом с которым уже крутится Алекс. Вид у Роуэна откровенно несчастный. Да, во время саундчека он дурачился вместе с нами и на мини-празднике по случаю моего дня рождения старательно бодрился, но каждый раз, стоит смеху утихнуть, уголки его губ ползут вниз, и кажется, будто он сейчас расплачется.
– Ты как, в порядке? – спрашиваю я.
Роуэн вздрагивает – он и не заметил, как я подошел. Алекс раздраженно вздыхает и просит его сидеть смирно.
– Да, все нормально.
– Что-то не похоже.
Роуэн молча показывает на телефон.
– Блисс со мной не разговаривает. – Он смотрит на свое отражение в зеркале. – Не понимаю почему.
Мы не видели Блисс с тех самых пор, как интернет взорвался новостью, что они с Роуэном встречаются. В нашу квартиру она перебираться отказалась, а потом и вовсе перестала брать трубку.
– Я ей раз пятьдесят звонил, – горько хмыкает Роуэн. – Понимаю, она расстроена, но… я же не виноват. Разве так сложно просто со мной поговорить? – Он косится на телефон. – Где она?
– Может, решила залечь на дно?
– Мы же встречаемся. – Роуэн понижает голос до шепота. – Что это за отношения такие, если мы даже поговорить не можем, когда случается что-то плохое?
Так себе отношения, думаю я, но оставляю эту мысль при себе.
– Завтра мы подпишем новый контракт и… – Роуэн замолкает на полуслове.
– И что? – настойчиво спрашиваю я.
Он снова смотрит в глаза своему отражению.
– И у нас не будет свободного времени. Мы с ней вообще перестанем видеться.
– Да ладно, все не так плохо…
– Свободного времени у нас будет еще меньше, чем сейчас. То есть не будет, – мрачно повторяет Роуэн.
Пока я смотрю на его отражение в зеркале, взгляд невольно задерживается на Алексе. Кажется, что он целиком и полностью занят волосами Роуэна и не следит за нашим разговором, но выражение жалости на лице выдает его с головой.
– Где Листер? – спрашивает Сесили. Она сидит, закинув ногу на ногу, на диване в гримерке и неотрывно глядит в телефон – что, впрочем, не мешает ей следить за происходящим вокруг. – Пора заняться его волосами.
Но никто не может ей ответить.
– В туалет пошел? – неуверенно предполагаю я.
Все молчат.
– Наверное, – вздыхает Сесили. – Позовешь его?
– Конечно.
За дверью гримерной начинается длинный серый коридор. Если повернуть направо, практически сразу попадешь в туалет для артистов. Он тоже отделан со вкусом: блестящие мраморные писсуары, зеркала в изящных рамах, даже над сушилками красуется декоративный бюст.
– Листер, ты здесь?
Из дальней кабинки доносится звон стекла – с таким звуком бутылка ударяется о плиточный пол, – а следом тихие ругательства.
Вот и ответ.
Я иду в конец туалета и останавливаюсь перед закрытой дверью. Что Листер тут забыл? И зачем ему бутылка?
– Ты в порядке? – спрашиваю я. – Давно здесь сидишь.
– Человеку уже и посрать спокойно нельзя, Джимми? – Листер смеется до того фальшиво, что у меня зубы сводит.
– А ты правда этим занимаешься?
Листер отвечает не сразу. Вместо этого он опять начинает смеяться, и я снова слышу звон. У него там точно бутылка. Что он делает?
Фрэнсис — круглая отличница и староста школы. У нее в жизни есть одна-единственная мечта — поступить в Кембридж. Но помимо учебников и списков литературы она втайне обожает «Город Юниверс», фантастический подкаст, который ведет некий человек по имени Радио. Фрэнсис одна из главных его поклонниц и играет далеко не последнюю роль в фандоме: она рисует арты и скетчи. Однажды в личку ей падает сообщение от… Радио, который просит Фрэнсис рисовать для подкаста. С этой самой минуты жизнь Фрэнсис переворачивается с ног на голову.
Сюрреализм ранних юмористичных рассказов Стаса Колокольникова убедителен и непредсказуем. Насколько реален окружающий нас мир? Каждый рассказ – вопрос и ответ.
Что делать, если Лассо и ангел-хиппи по имени Мо зовут тебя с собой, чтобы переплыть через Пролив Китов и отправиться на Остров Поющих Кошек? Конечно, соглашаться! Так и поступила Сора, пустившись с двумя незнакомцами и своим мопсом Чак-Чаком в безумное приключение. Отправившись туда, где "розовый цвет не в почете", Сора начинает понимать, что мир вокруг нее – не то, чем кажется на первый взгляд. И она сама вовсе не та, за кого себя выдает… Все меняется, когда розовый единорог встает на дыбы, и бежать от правды уже некуда…
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.