Я рожден(а) для этого - [43]

– Джимми!

Может, пусть лучше какая-нибудь безумная фанатка прикончит меня во сне, и все это прекратится, и я…

– Джимми, посмотри на меня.

Господи, пожалуйста, пожалуйста, я просто хочу быть счастлив, разве я о многом прошу?

– Джимми, у тебя приступ паники. Посмотри на меня.

Захлебнувшись очередным судорожным вдохом, я пытаюсь сосредоточиться. Передо мной сидит Роуэн.

– Дыши со мной, – говорит он спокойным ровным голосом. – Вдох…

Он втягивает воздух через нос, и я стараюсь повторить – но у меня не получается, спазм стискивает горло, я тону. Кажется, меня сейчас вырвет.

– Выдох… – не сдается Роуэн.

Я дрожу, воздух толчками вырывается из груди. Не могу. Не получается. Все не так. Все плохо.

– Вдох.

Я пытаюсь, честно, пытаюсь, но не выходит, легкие отказываются принимать кислород.

– Выдох.

Роуэн твердит эти слова, как мантру, снова и снова, размеренно, монотонно. Я уже сбился со счета и не знаю, сколько времени проходит, прежде чем ко мне возвращается способность дышать. В конце концов я встаю с пола, чтобы, опираясь на Роуэна, доплестись до дивана в гостиной. Роуэн приносит мне полотенце – я весь мокрый от дождя и пота – и стакан воды. Руки дрожат так, что половину я проливаю на пол.

– Мы больше не живем в реальном мире, – шепчу я.

– Хочешь об этом поговорить? – спрашивает Роуэн.

Боже милостивый, хочу. Очень хочу.

– Нет.

Четверг

Я не боюсь. Я рождена для этого.

Жанна д’Арк

АНГЕЛ РАХИМИ

Сегодня я увижу «Ковчег».

Я услышала их песни, когда мне было тринадцать. Пасмурным ноябрьским вечером я валялась в кровати и просматривала бесконечные ролики на ютьюбе. И совершенно случайно наткнулась на них.

Их первое видео тогда набрало всего несколько тысяч просмотров. А они были моими ровесниками, парнями тринадцати и четырнадцати лет. Волосы Джимми напоминали коричневую мочалку, Роуэн еще носил дурацкие очки без оправы, а Листер – слишком короткие джинсы.

Музыкальный взрыв в семейном гараже.

Они исполняли кавер на песню «Blue» группы Eiffel 65’s – в своем, более рокерском стиле, причем Джимми играл сразу на двух синтезаторах.

Через пару недель видео завирусилось.

Мне нравится думать, что я была с ними с самого начала. Что я рядом вот уже пять лет. И когда я вижу в твиттере фотографии с концертов в Маниле, Джакарте, Токио и Сиднее, я чувствую себя частью этого. Я одна из немногих, кто прошел с «Ковчегом» весь путь.

И неважно, что они про меня не знают.

Суть фанатства не только в том, по чему ты фанатеешь. Нет, предмет поклонения, конечно, имеет огромное значение, но им всё не ограничивается. Мое увлечение «Ковчегом» – нечто большее, чем крики в сети о том, как я люблю наших мальчиков. Фандом подарил мне людей, с которыми я последние пять лет обсуждала то, что меня волнует. Помог обрести виртуальных друзей, которые стали ближе любых знакомых из реального мира. Благодаря «Ковчегу» я присоединилась к сообществу, созданному теми, кто жаждет любви и надежды – и хочет хоть на время убежать от своей жизни. Став фанаткой «Ковчега», я наконец поняла, зачем просыпаюсь по утрам. Теперь мне есть чего ждать – и есть о чем мечтать перед сном.

Но многие относятся к этому со снисхождением или даже пренебрежением. Особенно взрослые. Они считают нас глупыми девчонками. Конечно, ведь на слуху обычно те, кто в своем увлечении заходит слишком далеко, но по ним судят остальных. Взрослые считают, что мы любим «Ковчег» потому, что наши мальчики хорошо выглядят; что мы слушаем их песни потому, что они поют о знакомых и понятных мне вещах. Они полагают, что фандом «Ковчега» состоит исключительно из девочек традиционной ориентации, которые только и знают, что истошно визжать и грезить о том, как бы выскочить замуж за музыканта.

Они и половины не понимают. Да и откуда? Взрослые вообще невысокого мнения о подростках.

Но, несмотря на всю жестокость этого мира, мы выбираем «Ковчег». Мы выбираем надежду, свет, радость, дружбу и веру – пусть наши жизни не идеальны, пусть в них мало веселого и интересного, пусть мы сами не представляем собой ничего особенного, в отличие от парней из «Ковчега». Да, может быть, оценки у меня так себе, друзей почти нет, а через несколько дней я вернусь к своему невзрачному существованию и пойду учиться в университет средней руки, чтобы потом найти непримечательную работу, – но это чувство навсегда останется со мной.

Страсть. Страсть, которая помогает жить.

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

Когда Листер выходит из комнаты в свитере, будто сделанном из пластика, Роуэн встречает его появление тяжелым вздохом.

– Я ничего не имею против гранжа, но ты похож на мешок с мусором, – говорит он.

– Хотя тебе идет, – добавляю я. – В смысле, если кто и может хорошо выглядеть в мусорном мешке, так это ты.

Во взгляде, который бросает на меня Роуэн, ясно читается: «Не поощряй его!»

На часах десять утра, и вот уже тридцать минут наша квартира напоминает магазин одежды, в котором случился небольшой взрыв. Это обычная часть подготовки к шоу. Куча дизайнеров отправляют разнообразные наряды Таше и ее команде стилистов, те доставляют их нам, а мы выбираем. Разумеется, не без помощи упомянутых стилистов. Сейчас мы трое – я, Роуэн и Таша – сидим на спинке дивана и смотрим на Листера, который кружится по гостиной, как девочка в праздничном платье.