Я рожден(а) для этого - [4]
Ничего не поделаешь, придется врать. Уж неделю я как-нибудь продержусь. Будем надеяться, Господь меня простит. Он знает, что я должна быть здесь. Ради «Ковчега».
– Значит, мы выйдем в шесть, вернемся к пицце, посмотрим фильм, а в два часа начнется награждение, да? – с преувеличенной бодростью говорю я, хотя слова вязнут на языке.
На часах семнадцать минут шестого. Сегодня ночью мы ляжем поздно – в два часа по местному времени стартует премия West Coast Music Awards. И наши мальчики – «Ковчег» – будут там выступать. Это их первое выступление на американской церемонии награждения.
– Да, – решительно кивает Джульетта. Я вот тоже недавно кивала, только на уме у меня было совсем иное.
Я начинаю нервно ходить по кухне, а Джульетта достает телефон.
– Мальчики приехали в отель! – восклицает она, глядя на экран.
Скорее всего, заглянула к ним в твиттер. @ArkUpdates – наш главный источник информации. Поверить не могу, что не проверяла его целый час.
– Фотографии есть?
– Только смазанные, как они выходят из машины.
Я заглядываю ей через плечо, чтобы получше рассмотреть фото. Вот они. Наши мальчики. «Ковчег». Нечеткие пиксельные мазки, наполовину скрытые могучими телохранителями в темных костюмах. Роуэн впереди, Джимми второй, Листер замыкающий. Они будто связаны. Как «Битлз» на Эбби-роуд или дошколята на прогулке в парке.
ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ
– Просыпайся, Джим-Джем. – Роуэн слегка пинает меня в лодыжку. Мы в полном составе едем в одной машине, что для разнообразия приятно. Обычно на всякие церемонии награждения нас доставляют по отдельности, и мне приходится сидеть с телохранителем, который буравит меня взглядом, будто я – карточка с редким покемоном.
– Я не сплю, – отзываюсь я.
– А вот и спишь, – настаивает Роуэн и шевелит пальцами над головой. – Ты не с нами.
Роуэн Омонди сидит напротив меня в задней части нашего «Хаммера». Выглядит отпадно, впрочем, как и всегда. Волосы завиты – с этой прической он ходит последнюю пару месяцев, – глаза скрыты за линзами новых очков-«авиаторов». Красный костюм с белыми и золотыми цветами буквально пылает на фоне темной кожи. На ногах – ботинки от Кристиана Лабутена.
Роуэн сцепляет пальцы на колене, отчего его кольца не слишком мелодично звякают.
– Эй, мы же не в первый раз в таком участвуем. А я прямо слышу, как у тебя мысли в голове стрекочут. – Он стучит пальцем по виску и выжидательно на меня смотрит.
Мысли в голове стрекочут. Вот за это я и люблю Роуэна. Он произносит слова так, будто сам их придумал. Наверное, поэтому именно он пишет для нас тексты.
– Волнуюсь, – отвечаю я. – Я просто волнуюсь.
– Почему? – не унимается Роуэн.
Я смеюсь и качаю головой.
– Ты ведь знаешь, это так не работает. Мы уже проходили.
– Да, но у всего есть причина и следствие.
– Волнение – это и причина, и следствие. Как двусторонний скотч.
– О.
Роуэн не в первый раз пытается разобраться с моей тревожностью. Она успела стать полноправным членом нашей группы. Я даже обратился за помощью к психотерапевту, но в последний год – с гастролями по Европе и новым альбомом – у меня не было возможности толком заниматься. К тому же, откровенно говоря, мы пока не нашли общий язык: я даже не рассказал ему о жуткой панической атаке, которая приключилась со мной на благотворительном концерте для организации «Дети в беде». В конце концов я все равно вышел на сцену и спел. Можете посмотреть на ютьюбе. Если приглядеться, видно, как у меня слезы бегут по щекам.
В машине воцаряется молчание. Издалека доносятся крики толпы, которые чем-то напоминают шум прибоя. Мы почти на месте.
Если подумать, не только тревожность виновата в том, что я себя паршиво чувствую. Вообще-то я действительно нервничаю из-за выступления. Плюс, как обычно, беспокоюсь из-за самых разных вещей – которые, строго говоря, не стоят того, чтобы из-за них переживать. На данный момент список «Причин, по которым Джимми не может уснуть по ночам» возглавляет подписание нового контракта, на пятки ему наступает возвращение домой после тура, и где-то за ними маячит сегодняшняя церемония награждения West Coast Music Awards (читай: первое живое выступление в Америке). Просто еще один концерт, да-да. За маленьким исключением: в зале будут присутствовать лучшие музыканты мира и люди, которые о нас слыхом не слыхивали, а не подростки, уже заучившие наши песни наизусть.
Все меняется слишком быстро, меня одолевают радостное волнение и страх, и мой мозг просто не знает, как с этим разобраться.
– Не понимаю, чего ты нервничаешь. Мы же наконец выступаем в «Долби»[1]. – Листер от возбуждения подпрыгивает на сиденье, на его лице – широкая ухмылка. – Серьезно, я сейчас обосрусь от счастья. Давайте, не кисните!
Роуэн морщит нос.
– А можно обойтись без туалетных шуточек, пока на мне «Бёрберри»?
– Если про тревожность говорим, то и про дерьмо можем. По сути, одно и то же.
Алистер Бёрд. Одного взгляда на него хватает, чтобы понять: со вчерашнего дня он не прикасался ни к спиртному, ни к сигаретам. С виду его действительно переполняет энтузиазм, но он сам не замечает, как стискивает зубы. И мешки под глазами тоже говорят о многом. После случая на шоу «Икс-Фактор»
Фрэнсис — круглая отличница и староста школы. У нее в жизни есть одна-единственная мечта — поступить в Кембридж. Но помимо учебников и списков литературы она втайне обожает «Город Юниверс», фантастический подкаст, который ведет некий человек по имени Радио. Фрэнсис одна из главных его поклонниц и играет далеко не последнюю роль в фандоме: она рисует арты и скетчи. Однажды в личку ей падает сообщение от… Радио, который просит Фрэнсис рисовать для подкаста. С этой самой минуты жизнь Фрэнсис переворачивается с ног на голову.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.