Я не верю в монстров - [9]
— Так и есть! — заявил Брэдли. — Это я и хотел нарисовать.
— Очень хороший рисунок, — сказала Карла. — Можно я оставлю его себе?
— Зачем?
— Хочу повесить на стену.
Он посмотрел на неё изумлённо:
— Прямо тут, что ли?
— Ну да.
— Нет. Это мой рисунок.
— А я надеялась, он будет наш общий, — сказала Карла.
— Если заплатите доллар.
— Он того стоит, — сказала Карла. — И я мечтаю его здесь повесить. Но только если ты сам хочешь, чтобы он был наш общий.
— Не хочу, — сказал он.
— Ладно. Вдруг ты ещё передумаешь. Я подожду.
— Вы же можете меня заставить, чтоб я его отдал.
— Нет, не могу.
— Ещё как можете. Учителя всё время заставляют детей что-нибудь делать.
Карла покачала Головой.
Брэдли пора было возвращаться в класс.
— Мне было очень приятно, — сказала Карла. — Спасибо, что ты со мной поговорил и столько всего рассказал. — Она протянула ему руку.
Он попятился, словно это была не рука, а ядовитая змея, потом развернулся и помчался по коридору.
Войдя в класс, он скомкал рисунок и опустил бумажный шарик в урну возле стола миссис Эббел.
Глава 10
Брэдли сидел за своей партой в дальнем углу — последней партой в последнем ряду. Здесь он чувствовал себя в безопасности. Психичка его напугала. Она оказалась ещё ужаснее, чем он себе представлял.
Он посмотрел на Джеффа. Тот улыбнулся ему и снова уткнулся в тетрадь.
Брэдли был рад, что Джефф — его друг. «У нас с Джеффом много общего, — подумал он. — Мы с ним оба умные. Оба ненавидим психичку. И оба любим заходить в женский туалет».
Вообще-то Брэдли ни разу в жизни не заходил в женский туалет. Он всегда мечтал это сделать, но ему не хватало смелости даже заглянуть туда. Но теперь, когда они с Джеффом друзья, он надеялся, что Джефф возьмёт его с собой. Ему жутко хотелось посмотреть, как там внутри.
Он представлял себе золотые полы, розовые обои, красные бархатные сиденья на унитазах. Он думал, что туалеты для девочек совсем не похожи на туалеты для мальчиков. Что они скорее похожи на цветные фонтаны.
— Ну, как тебе Карла? — спросил его Джефф после уроков. Они шли по тротуару вдоль здания школы, неся дождевики в руках, потому что дождь кончился.
— Психичка? Она явно с приветом, — ответил он. — Любит собачьи консервы.
Джефф поднял брови.
— Она так сказала?
Брэдли кивнул.
— И ещё спросила меня, почему президент не носит шляпу! Мне-то откуда знать?
Джефф пожал плечами.
— Не знаю.
— Правда же, она с приветом? — спросил Брэдли.
— Нет, она…
— Я её ненавижу! — сказал Брэдли.
— И я, — сказал Джефф. — Я её ненавижу!
Брэдли улыбнулся своей улыбкой-оскалом.
— А хочешь, завалимся в женский туалет? — спросил он.
— Что, прямо сейчас?
— А почему бы и нет?
— Э-эм-м… Сейчас неподходящее время.
— Почему неподходящее?
Джефф на секунду задумался.
— Там сейчас нет девчонок, — сказал он. — После школы они ходят в туалет у себя дома.
— Верно, — согласился Брэдли. — Хорошо соображаешь. Пойдём завтра на большой перемене.
Джефф выдавил из себя улыбку.
Они повернули за угол.
— Привет, Джефф, — сказала Лори Вестин.
— Привет, Джефф, — сказала Мелинда Бёрч.
— Привет, Дже… — сказала Коллин так тихо, что «фф» просто растаяло в воздухе.
Они караулили его. И вызнали, как его зовут.
— Привет, — ответил Джефф, краснея. — Привет. Привет.
Лори засмеялась, и все три девчонки убежали.
— Вот дуры, — сказал Брэдли.
— Угу, — промычал Джефф.
— Ненавижу их! — сказал Брэдли.
— И я ненавижу! — сказал Джефф.
— Тогда зачем ты с ними здоровался?
— Потому что они первые поздоровались, — объяснил Джефф.
— И что?
Джефф пожал плечами.
— Когда мне кто-то говорит «привет», я ему тоже говорю «привет».
— Почему?
— Не знаю. Само получается. Это как когда тебе говорят «спасибо». Ты же говоришь в ответ «пожалуйста»? На автомате.
— Не говорю.
— А я говорю, — сказал Джефф. Он снова пожал плечами. — Наверно, это рефлекс. Когда идёшь к врачу и он тебя стукает по коленке молотком, нога дёргается, как будто хочешь кого-то пнуть. Вот и тут так же. Когда мне говорят «привет», я отвечаю «привет». Само выходит.
Брэдли обдумал услышанное.
— Я знаю, что делать, — сказал он. — В следующий раз, когда какая-то из этих дур скажет тебе «привет», — пни её!
Глава 11
Прошла неделя, а они так и не завалились в женский туалет. Джефф всегда находил убедительное объяснение, почему сейчас неподходящее время. Перемена не годилась, потому что лучше подождать, пока девочки поедят. Обед тоже не годился, потому что еда ещё не успела перевариться. Послушать Джеффа, получалось, что девочки вообще никогда не ходят в туалет.
Но Брэдли всё равно был счастлив, впервые в жизни. Он был доволен как слон, что у него теперь есть друг. Ему даже начинало нравиться в школе.
Напротив фамилии Джеффа в списке стояли две золотые звёздочки. Глядя на них, Брэдли испытывал гордость, как будто сам их заработал.
— Что ты сейчас хочешь делать? — спросил Джефф.
— Ничего, — сказал Брэдли.
Они только что доели обед и сидели на лужайке на школьном дворе.
— Ну, как там психичка? Ляпнула сегодня какую-нибудь глупость? — спросил Брэдли.
Джефф заколебался. Он опустил глаза, потом набрался смелости и признался:
— Она мне нравится.
Брэдли был потрясён.
— Она сказала, что я могу к ней хорошо относиться, даже если ты её ненавидишь, — заверил его Джефф. — Что это не помешает нашей с тобой дружбе. Мы же не обязаны во всём всегда соглашаться. Она сказала, что когда у друзей разные мнения и они честно друг другу об этом говорят, то от этого их дружба только крепче.
Стэнли Илнэтс уверен, что его семье не везет, потому что их род проклят старой цыганкой.По ложному обвинению мальчик попадает в исправительный лагерь «Зеленое озеро». Только озеро давно пересохло, а выжженная пустыня на его месте испещрена ямами, которые под палящим солнцем вынуждены копать воспитанники — якобы для укрепления воли. Однако начальница лагеря преследует иные цели — она явно что-то ищет. Что скрывается на дне таинственно исчезнувшего озера? И как это связано с проклятием семьи Илнэтс?В романе, словно миражи в пустыне, возникают и переплетаются с явью картины прошлого, а черный юмор держит читателя в напряжении до последней строчки.Книга «Ямы» заслужила признание во всем мире.
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк (1852–1912) – русский прозаик и драматург, автор повестей, рассказов и сказок для детей. В книгу вошли сказки и рассказы, написанные в разные годы жизни писателя. С детских лет писатель горячо полюбил родную уральскую природу и в своих произведениях описывал её красоту и величие. Природа в его произведениях оживает и становится непосредственной участницей повествования: «Серая Шейка», «Лесная сказка», «Старый воробей». Цикл «Алёнушкины сказки» писатель посвятил своей дочери Елене.
В издание вошли сценарии к кинофильмам «Мандат», «Армия «Трясогузки», «Белый флюгер», «Красные пчёлы», а также иллюстрации — кадры из картин.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли две повести известного современного македонского писателя: «Белый цыганенок» и «Первое письмо», посвященные детям, которые в трудных условиях послевоенной Югославии стремились получить образование, покончить с безграмотностью и нищетой, преследовавшей их отцов и дедов.
Эта книга о людях, покоряющих горы.Отношения дружбы, товарищества, соревнования, заботы о человеке царят в лагере альпинистов. Однако попадаются здесь и себялюбцы, молодые люди с легкомысленным взглядом на жизнь. Их эгоизм и зазнайство ведут к трагическим происшествиям.Суровая красота гор встает со страниц книги и заставляет полюбить их, проникнуться уважением к людям, штурмующим их вершины.
У Мелоди фотографическая память. Она помнит все, что видела и слышала за одиннадцать лет своей жизни, а слова и звуки имеют для нее вкус и цвет. Она умнее всех в школе. Вот только никто об этом не догадывается. Учителя думают, что девочка не поддается обучению, и из урока в урок повторяют с ней первые буквы алфавита. Казалось бы, куда проще — объяснить окружающим, сколько всего ты знаешь, что любишь, чего хочешь. Но попробуй объясни, если тело совсем тебя не слушается и простая человеческая речь кажется недоступной роскошью… И все же скоро настанет день, когда Мелоди получит возможность произнести первые в своей жизни слова.
Август Пулман пришел учиться в пятый класс школы Бичера. Он новенький, значит, ему будет нелегко. А если учесть, что прежде он никогда в школе не учился, то нелегко вдвойне. И все же новая школа — это всегда новые друзья. Но желающих дружить с Августом не так много: ведь у этого вполне обыкновенного десятилетнего мальчишки совершенно необыкновенное лицо.Из-за сложного комплекса врожденных аномалий оно больше похоже на страшную маску; и то, что Август вообще живет, — настоящее медицинское чудо. С чем он столкнется в школе — об этом, кажется, догадывается любой из нас: дети бывают жестоки.
«Нам не повезло — на свете существуют учителя», — думает Питер, отправляясь в пятый класс. Он еще не знает, что в этом году встретится с мистером Терраптом — учителем совершенно особенным. Очень скоро школа становится тем местом, куда интересно ходить и где учишься не только математике и биологии, но и отзывчивости, дружбе, ответственности. Вот только однажды, в середине зимы, неудачно брошенный снежок обернулся настоящей трагедией… Семь учеников одного класса: хулиган Питер, умница Джессика, интриганка Алексия, отличник Люк, добрячка Даниэль, тихоня Анна и молчун Джеффри — рассказывают нам эту историю, и их голоса, поначалу нестройные, постепенно сливаются в прекрасный хор.
Ритка живет в деревне с сестрой и пьющими родителями. Третьеклассницу, аккуратистку Марго взяла в свою семью медсестра детдома. Почти взрослая Гошка надеется, что дурная слава защитит ее от окружающих. Но у каждой из них есть шанс стать счастливой. И все они — одна девочка. От того, как повернется ее судьба, зависит, какое имя станет настоящим. Пронзительная история ребенка, потерявшего родителей и попавшего в детский дом, читается на одном дыхании. И все же самое сильное в этой книге — другое: в смешанном хоре голосов, рассказывающих историю Маргариты Новак, не слышно ни фальши, ни лукавства.