Я - миссионер - [21]
Масколайтис внес мальчика в детский изолятор. Прибежавшие монахини перевязали раненую ногу, сделали укол и уложили малыша в постель.
В полдень, когда ребята, вернувшись с огорода, занимались зубрежкой катехизиса, на миссионерскую станцию прибежал отец Виргилия. В руке он держал дубинку с шипами на конце. Вместе с ним прибежал и вождь здешних хибаро Соколиный Глаз. На плече у него было ружье, а в руке — длинное, окованное железом копье.
Они ворвались в комнату отца Анджело, где тот в это время отдыхал, и закричали:
— Где Виргилий? Отдайте его!
Ничего не зная о случившемся, отец Анджело удивленно сказал:
— Что ты, сосед! Твой сын в школе, учится и молится богу.
— Врешь, падресито! Его убили. Все племя видело, как его несли на станцию мертвым.
— Не говори глупостей, — рассердился отец Анджело, но вдруг вспомнил, что утром он отправил класс Масколайтиса на огороды рыхлить землю. — Может быть, несчастье какое случилось? Подождите здесь, я посмотрю, — сказал он индейцам и, обеспокоенный, пошел к двери. Но в это время к начальнику постучали мать Хозефина и Масколайтис, которые пришли, чтобы известить его о ранении Виргилия. Увидев Масколайтиса, вождь племени бросился к нему.
— Это он умертвил Виргилия. Он! — и, сняв с плеча ружье, взвел курок. — Ты убил или Иванчи?[14]
— Ни я, ни Иванчи! — сказал перепуганный Масколайтис. — Он поранил себе ногу, и я принес его в миссию.
— Неправда! — закричал отец мальчика. — Ты нес его вниз головой. Это видел колдун Бисхай. А он все знает.
— Говори! — Соколиный Глаз направил ружье на отца Анджело. — Кто убил, миссионер или Иванчи?
— Никто его не убивал, — старался успокоить индейцев отец Анджело. — Пойдемте в изолятор. Своими глазами увидите!
— Идемте, идемте, — торопила и мать Хозефина. — Чего зря ругаться?
Вся группа направилась в изолятор.
Виргилий лежал в кроватке. Оба индейца подскочили к нему. Щупали, расспрашивали, велели встать и пройтись по комнате. Когда наконец они убедились, что мальчик лишь слегка ранен, то с удивлением пожали плечами.
— Живой! В самом деле живой! Видно, колдуна глаза обманули.
— Бог его спас, — извиняющимся тоном сказал отец Виргилия. — Теперь я верю в бога. Верю!
— Но если хоть один хибаро умрет… — Соколиный Глаз погрозил монахам кулаком. — Отомстим. Всем миссионерам отомстим!
И индейцы ушли.
Отец Анджело строго взглянул на Масколайтиса.
— Зачем нес раненого ребенка, если он мог идти сам? Хибаро несут на плече только убитых! Видишь, не досмотрел за мальчишками и все племя всполошил. Понимаешь, какое несчастье могло случиться? Не дай бог! Прежде всего убили бы тебя. Это закон джунглей — голова за голову. А потом колдун всех хибаро-католиков на свою сторону перетянул бы. И он, и вождь ненавидят нас. Надо, сын мой, быть очень и очень осторожным!
Масколайтис поблагодарил отца Анджело за наставления. Поклонился и вышел из изолятора вспотевший от волнения и усталый. Жаловаться епископу на беспорядки в миссионерской школе ему уже расхотелось. Все его мысли вертелись вокруг ребят. Как сохранить их целыми и невредимыми? Недавно он читал в миссионерском журнале, что на соседней станции свирепствует грипп. Что будет, если умрет от болезни один из воспитанников пансионата? Хибаро нападут на учителя?
Сердце молодого монаха сжалось от страха.
Приближаясь к спальням, он услыхал, как в одной из комнат кто-то вскрикнул. Масколайтис вздрогнул и побежал посмотреть, не случилось ли что опять.
«Государственная школа не нужна»
Старшие школьники под руководством Масколайтиса продолжали работать в огороде. Но их было слишком мало. На помощь прислали класс де ла Фуэнте. А за плетение шляп взялись девочки. Однако дело у них не ладилось. Они не умели подобрать солому, да и плели плохо. Шляпы у них выходили кривобокими, мятыми. Монахини нервничали, сердились, ругали девочек, а их самих ругал отец Анджело.
Люди, посланные за затонувшим порохом, все еще не вернулись… А тут новость: отца Анджело вдруг вызвало к себе должностное лицо, заменявшее в городке и судью, и полицейского, и самоуправление. Вызов этот очень удивил начальника миссионерской станции, так как обычно чиновник сам приходил в миссию, если ему нужно было что-то уладить.
Не ожидая ничего хорошего от вызова, отец Анджело, угрюмый и недовольный, вошел в кабинет представителя городской власти. Рядом с чиновником он увидел незнакомца. Подошел к столу и сухо спросил:
— Вызывали?
Чиновник встал из-за стола и, кланяясь то отцу Анджело, то незнакомцу, заговорил:
— Видите ли, это господин из центра. Он привез письмо, подписанное жителями нашего городка, об открытии государственной школы. Люди жалуются, что миссии не всех детей принимают в свои школы. Таким образом…
— Юмис написал? — перебил его отец Анджело.
— Да, да, его подпись одна из первых.
— Государственная школа здесь не нужна, — отрезал отец Анджело. — Мы принимаем в школу всех детей. Мне ясно, почему господин Юмис жалуется. Да, да, абсолютно ясно. Юмис отлучен от церкви, он обозлен, хочет навредить миссиям. А кого здесь будет учить государственный учитель? Двоих-троих ребят!
— Двоих-троих, а со временем, может быть, и больше, — вмешался «господин из центра». — Церковь в нашей стране отделена от государства, и правительство заботится об открытии новых школ, тем более что люди сами просят об этом. По-моему, в письме граждан вашего города говорится, что и помещение для школы найдется, и учитель местный есть. Нам остается только жалованье учителю назначить.
Эта книга — документальная повесть о литовском юноше, для которого религиозные родители избрали путь монаха-миссионера. Юноша был направлен для работы в одну из католических миссий в Индии. Смутные сомнения в правильности избранного им пути постепенно перерастают в протест против фарисейства христианских миссионеров. Он порывает с церковью и возвращается на родину уже убежденным атеистом.
В настоящем издании изложены основные отличия современного римо-католичества, возникшие в течение прошедшего тысячелетия после отпадения последнего от Православия. Особое внимание уделено новому догматическому учению римо-католиков о Боге, спасении, Божественном Откровении и Церкви, принятому на II Ватиканском соборе (1962-1965). Рассмотрены особенности духовной жизни католичества, цели и сущность «воссоединения» и «полного общения» Православной Церкви и католичества.
В статье рассматривается трактовка образа Девы Марии в ряде стран Латинской Америки в контексте его синкретизации с индейской и африканской религиозной традицией. Делается вывод о нетрадиционном прочтении образа Богоматери в Латинской Америке, специфическом его понимании, связанным с поликультурной спецификой региона. В результате в Латинской Америке формируется «народная» версия католицизма, трансформирующая постепенно христианскую традицию и создающая новую религиозную реальность.
Книга содержит авторское изложение основ католической веры и опирается на современное издание «Катехизиса Католической Церкви».
Рассказы и статьи, собранные в книжке «Сказочные были», все уже были напечатаны в разных периодических изданиях последних пяти лет и воспроизводятся здесь без перемены или с самыми незначительными редакционными изменениями.Относительно серии статей «Старое в новом», печатавшейся ранее в «С.-Петербургских ведомостях» (за исключением статьи «Вербы на Западе», помещённой в «Новом времени»), я должен предупредить, что очерки эти — компилятивного характера и представляют собою подготовительный материал к книге «Призраки язычества», о которой я упоминал в предисловии к своей «Святочной книжке» на 1902 год.
О том, что христианская истина симфонична, следует говорить во всеуслышание, доносить до сердца каждого — сегодня это, быть может, более необходимо, чем когда-либо. Но симфония — это отнюдь не сладостная и бесконфликтная гармония. Великая музыка всегда драматична, в ней постоянно нарастает, концентрируется напряжение — и разрешается на все более высоком уровне. Однако диссонанс — это не то же, что какофония. Но это и не единственный способ создать и поддержать симфоническое напряжение…В первой части этой книги мы — в свободной форме обзора — наметим различные аспекты теологического плюрализма, постоянно имея в виду его средоточие и источник — христианское откровение. Во второй части на некоторых примерах будет показано, как из единства постоянно изливается многообразие, которое имеет оправдание в этом единстве и всегда снова может быть в нем интегрировано.
В этой книге были собраны интервью, данные им в течение многих лет и опубликованные в различных периодических изданиях. Она была издана впервые в 1968 году. Продано 330.000 экземпляров на 9 языках.