Я, Лунин… - [72]

— Я тебе не про то говорю, капитан. — Дмитрий Романович снисходительно похлопал по плечу тогда еще пребывавшего в капитанском звании Лунина. — Раньше умели пить, а сейчас — напиваться. Разницу улавливаешь?

— Так точно, — со всем рвением рявкнул в ответ Лунин и опрокинул в себя очередную рюмку водки.

— Ну-ну, — покачал головой Хованский, — ближе к ночи увидим, чего ты там уловил.

Скорее всего, Илья уловил в тот раз не все, что нужно, или даже все то, что не нужно, во всяком случае, к окончанию празднования Дня следователя он уже плохо соображал, кто он, где находится и по какому поводу, собственно, торжество, а наутро не мог вспомнить почти ничего из того, что с ним случилось за предыдущий вечер. Бегло ощупав лицо, а затем осмотрев себя целиком в зеркале, Лунин пришел к выводу, что его не били, а значит, скорее всего, ничего особо страшного не произошло. На работу все же он прибыл со стойким ощущением, что каждый встречный смотрит ему в лицо с плохо скрываемой улыбкой, а затем зачем-то еще и оборачивается ему вслед. Впрочем, сам Илья тоже оборачивался и смотрел в спину каждому встречному, желая понять, обернется ли тот, чтобы наградить его, Лунина, презрительным, полным негодования взглядом. Лишь пару часов спустя, когда безвылазно сидевший в своем кабинете Илья допивал уже третью чашку чая, к нему заглянул немного осунувшийся по сравнению со вчерашним вечером, но тем не менее бодрый начальник управления.

— Сидишь, чайком балуешься? — Хованский шумно втянул носом воздух. — Молодец! А то у некоторых пивком попахивает. Молодец! — еще раз похвалил Дмитрий Романович и подмигнул растерянному капитану: — И танцевал вчера хорошо. Все наши тетки в восторге были. Ты что, в детстве танцами занимался?

— Нет, что вы, — обиделся Лунин.

— Самоучка, значит, — хмыкнул Хованский, после чего покинул кабинет, оставив Лунина наедине с чайной кружкой.

Пообещав себе не повторять ошибок прошлого, на этот раз Илья старался коньяком не злоупотреблять, уделяя больше внимания закускам и не забывая наполнять бокалы своих разговорчивых соседок. От танцев, к которым собравшиеся перешли после двух часов непрерывных тостов, ему все же уклониться не удалось. Первой на необходимость «пригласить девушку» ему намекнула уже стянувшая шарф с разогретой коньком шеи Яна Георгиевна, после чего у Ильи уже не оставалось другого варианта, кроме как пригласить на следующий танец Ольгу Дмитриевну. Возвратившись со своей партнершей к столу, Лунин обнаружил, что именинница, начавшая по кругу обходить гостей, чтобы каждому уделить немного внимания, как раз добралась до их края стола.

— Ирусечка, — чмокнула ее в щеку Ольга Дмитриевна, — спасибо тебе, что к нам этого молодого человека определила. Мы с Яночкой просто в восторге.

— Да, хороший мальчик, — согласилась Яна Георгиевна, — пьет, конечно, мало, только губы в коньяке мочит, а так молодец, развлекает нас, как может. — Она локтем толкнула застывшего возле своего стула Лунина. — Ну же, Илюша, наливайте! Выпьем за нашу Ирочку.

После короткого, но эмоционального тоста, который, к облегчению Ильи, вызвалась произнести Яна Георгиевна, все дружно громыхнули бокалами. Лунин, несколько смущенный от того, что ему приходится стоять в непосредственной близости с именинницей, на которую было обращено внимание собравшихся, залпом опрокинул коньяк в рот.

— Вот, правильно, — одобрила его поведение Яна Георгиевна. — Это ты, Ирочка, на него так благотворно влияешь. Надо тебе к нам пересесть, а то он так и будет есть всухомятку.

Шестакова ничего не успела ответить на это, по мнению Ильи, совершенно неуместное предложение, как вновь зазвучала музыка и солист выступающей в ресторане группы, уже немолодой мужчина с длинными, по плечи, седыми волосами, торжественно провозгласил:

— А теперь, по просьбам собравшихся в этом зале прекрасных женщин… — Он сделал паузу и, грустно усмехнувшись, закончил: — Белый танец. И помним, господа, что прекрасным женщинам, а прекрасны, безусловно, все женщины, отказывать нельзя.

Шестакова обернулась, выискивая кого-то взглядом на противоположном краю зала. Илья с облегчением подумал, что сейчас она уйдет и тогда можно будет занять свое место за столом и приступить, наконец, к горячему.

— Ну что, столичный гость, — Ирина неожиданно коснулась его руки, — пойдемте потанцуем.

— Скажете тоже, какая из Среднегорска столица? — смутился Лунин, заметив, как обе соседки по столу внимательно на него уставились.

— Зато из вас гость вполне даже ничего получился, — усмехнулась Шестакова и потянула его в сторону уже собирающихся на танцполе людей.

Первые аккорды начинающейся мелодии показались Илье незнакомыми, но затем он вспомнил песню. Когда-то, много лет назад, ее напевал, подыгрывая себе на гитаре, его дед. Маленький Илюша тоже пару раз пытался освоить неподатливый инструмент, но, заработав первые мозоли на подушечках пальцев, решил, что вполне может прожить, слушая, как играют другие, готовые жертвовать собой ради музыки, исполнители.

Илья осторожно положил Ирине руку на талию. Они неторопливо покачивались, почти не сходя с места, в такт грустной льющейся по залу мелодии. Потом зазвучал немного хрипловатый, но все же приятный голос певца: