Я калечу, но я же и лечу! - [97]

Нужно, кстати, будет придумать ей название и запустить в массовое производство…

— Как ты мог?! Ты ведь… хрен с этой компанией, но ты подумал о Марии и Катерине. У тебя же сестра младшая совсем ещё ребенок! — внезапно встал и стал на меня кричать дед.

Я был действительно в шоке, а не просто решил ему дать слово. Я не понимал его реакцию и мотив. Сейчас у меня когнитивный диссонанс наступил. Я не мог здраво мыслить или же принимать участие в разговоре, только слушать и удивляться.

Но не менее удивительным было то, что часть собравшихся, так же почему-то разделяли негодование и осуждение. Только это я почувствовал ментально, отголоски их эмоции. Страшно подумать, что они там у себя в голове творят.

А тем временем дед продолжил вещать:

— Ты же далеко не идиот, но почему ты так поступил? Почему со мной не посоветовался? Это ведь не только тебя касается. Ты ведь не один живешь в этом мире. Почему? Ну почему ты не додумался у меня спросить совета?

С каждым словом он распалялся всё больше и больше, а у меня не находилось слов, было ощущение, будто у меня из головы выкачали все языки и чувства кроме как стыда, некой непонятной вины, смущения, печали и… обиды!

Несколько минут он говорил и говорил без остановки. Чуть ли не брызжа слюнями. Давно я таким деда не видел. И мне даже слегка страшно стало. Я понимал, что произошло что-то. Но что именно я не мог уловить. Я в чём-то просчитался в его глазах и в глазах даже Лагерты, что с осуждением так же смотрела на меня, стоя уже рядом с дедом.

Это выводило меня из себя. Но внешне как потом оказалось, у меня было просто каменное лицо. Наверное, уже некий рефлекс выработался за это время. Но вот в душе была буря.

Не знаю, сколько ещё бы я молчал бы и сидел бы как истукан, но мой слух зацепился за одну из фраз брошенных дедом:

— … Ты бы хотя бы подумал бы о Маше и Кате!

— МОЛЧАТЬ!!! — сам не ожидая от себя такого громкого крика и реакции, я уже действовал не здравомыслящий человек, а как обиженный ребенок, которым фактически тогда и являлся.

Он и все остальные затихли. Кажется, я инстинктивно поддержал свой крик магическим усилением. Он, наверное, даже на нижних этажах был слышен. Стекло и хрусталь потрескался, а из уха Софии и Вики потекли маленькие струйки крови. Нужно будет наложить на них восстановление. А то повредил по барабанной перепонке и стою тут пыхчу.

— Я правильно тебя дедуля расслышал? Ты сейчас… — я пытался подбирать слова. — Ты сейчас орал не из-за того, что я с тобой не посоветовался, не от того, что мы можем потерять часть своих активов или влияния, которое собственно для нас не важно, а… Ты… Ты ерепенился тут из-за того, что это может как-то повлиять на жизнь этой суки?!

Держись, Вова, держись! Это твой дед!

— Молчи! Не говори такие слова, она твоя мать! Я знаю, что она тебя била в детстве, это её не оправдывает. То, как она поступила с тобой и мной, это плохо. Но ты должен найти в себе силы, наконец-то, простить её. Она изменилась после счастливого брака, — он слегка улыбнулся. — Ты ещё не видел свою маленькую сестру. Катенька просто чудо. Поверь, Маша жалеет о том, что сделала когда-то и ей стыдно.

— Я знал с самого начала, что ты с ней общаешься, — я продолжил эту тему. — Я тебе слова не говорил. Ты имеешь право на это. Это твой выбор, и я его уважаю, как и тебя дедуля, как и то, что ты решил ей даже с бизнесом помочь. Ты, кажется, в её компанию вбухал два с половиной миллиарда долларов? — он насупился. — Это неважно для меня. Ты имеешь право на те деньги, что мы заработали не меньше меня. Я тебе бы и слова не сказал, даже если бы ты решил по своей воле и половину нашего капитала вбухать на эту стерву! Дело твоё! Хотя мне это не нравится. Хочешь холить и лелеять новую внучку? Пожалуйста! Ты волен делать все что угодно. НО! Когда для тебя она стала важнее меня? Я хочу понять, когда же я так оступился, что ты устремил свой взор только на этих двоих?

— Они… ты не понимаешь!

— Поэтому и спрашиваю, деда, — и подошёл к нему. — Мне очень интересно это услышать! Я имею на это право! Я твой внук!

— Ты жив лишь благодаря мне! — крикнул он и схватил меня за грудки. — Если бы не я, ты бы в детдом попал или в какую-то приемную семью.

— Я знаю. И всегда тебе был за это благодарен. Но всё же я тебе не чужой, и ты мне так же. Наверное, у меня не так уж и много близких мне людей. Все самые близкие сейчас здесь, в этой зале. Но почему-то от половины я чувствую некое чувство разочарования и осуждения. И не могу понять за что?!

— Потому что ты дурак, Вова! Ты… даже слов не находится.

— Быть может, потому что они не находятся, что ты у меня просто не знаешь, как оправдаться за свои слова? Знаешь, говорят, что когда человек не в себе он в крике может рассказать любую информацию, а главное правдивую! Ты был на эмоциях и не скрывал правду. Она всплыла без украшений, та, что была. То, что ты думаешь о том, что происходит, это сидело в глубине тебя. Некрасивая правда, но… тем не менее, правда! — я горько усмехнулся. Ведь знал, что сейчас уже говорю с более-менее ясным умом.

— Владимир, — встряла Лагерта. — Иван Иваныч говорит о том, что ты не сколько нам навредил, а сколько своей сестре, которая ни в чём не виновата. Ты не подумал о ней. Пусть даже твоя мать заслужила ненависть с твоей стороны, но твоя сестра…