Я калечу, но я же и лечу! - [104]

Он, молча и без шума, последовал на балкон, даже без своих миньонов.

— Подождите нас здесь, дамы и господа, а я пойду, узнаю, чего там стесняется наш мышиный друг.

Мы вышли оба на балкон. Брюс, хотя вернее Бэтмен, стоял ко мне спиной и глядел в центр Готэм-сити.

— О чём хотел поговорить? — спросил я его прямо.

— О тебе. Поставь, пожалуйста магический барьер или же глушилку, которая у тебя есть при себе, — попросил меня Рыцарь Готэма и повернулся ко мне.

Кажется, разговор будет долгим и серьёзным.

Глава 21

7 октября 2011 года. Бэт-пещера.

— Мастер Брюс, как прошёл разговор с мистером Волковым? — поинтересовался верный дворецкий.

— Вполне хорошо, — спокойно отозвался Брюс Уэйн, просматривая отчёт, что ему прислал Люциус Фокс, по делам компании. — Я ошибся в своих предыдущих прогнозах о психическом состоянии Волкова. Если не брать во внимание ситуацию, что у него случилась, и её последствия в виде чрезмерного раздражения, когда упоминаешь имя Мария, Лагерта и Катерина неважно в каком контексте, и следующую за этим словесную агрессию в твою и их сторону, то он в порядке.

— Он медик и хорошо знает психологию людей, вы уверены, что он не мог симулировать своё состояние? — обеспокоился Альфред.

— Я также не профан в этом деле, — устало вздохнул Брюс. — Я учёл такую возможность и поэтому прихватил с собой на разговор один артефакт, который пусть и послабей Лассо Истины, но так же надёжная штука. Правда, пришлось вернуть его обратно Затане.

— Уверен, она вам даст его вновь, если вы попросите. И не только артефакт, — невозмутимо продолжил вытирать пыль с экспоната в Зале Трофеев Бэтмена Альфред.

Уэйн смерил его обидчивым взглядом, но ничего не сказал.

— Вам уже двадцать шесть лет, Мастер Брюс.

— Я не забыл, сколько мне лет, Альфред.

— Ваш отец уже в это время нашёл вашу мать и женился на ней, — невзначай подметил Пенниуорт.

— …

— Я, конечно, ни на что не намекаю, но госпожа Бардо, Сен-Клауд, Бартинелли, Кайл и даже эта ваша Талия довольно симпатичны, не дурны собой, и вы им очень даже нравитесь.

— Как по мне — весьма неумелый намёк и грубое подталкивание меня в их объятия.

— А вы так против попасть в их объятия? Неужели компания Мастера Грейсона отбила желание общаться с женщинами? В таком случае предлагаю…

— Альфред… Иногда мне кажется, что тебя подменяют, когда дело заходит о продолжении рода Уэйнов у тебя некая фобия и заложенная программа срабатывают одновременно, и ты начинаешь меня донимать этой темой.

— Я просто говорю, что не прочь понянчить новое поколение Уэйнов, ведь в таком случае я буду уверен, что у меня будет работа в будущем, и после очередного вызова или задания в Лиге Справедливости вы не умрёте и не оставите меня одного.

— …

— Я принесу ваш завтрак, Мастер Брюс.

Через некоторое время Брюс закончил с отчётом Фокса и вновь вернулся к своему досье на Волкова, хоть Брюс, в принципе, успокоился, проверив Волкова-младшего, но всё же что-то не давало Бэтмену расслабиться окончательно.

Что-то его беспокоило, но что именно, он понять был не в силах?!

Он до сих пор вспоминал одну часть разговора с Владимиром.

Владимир устало смотрел на Бэтмена, что играл роль некого полицейского. Они оба знали, что если Владимир не захочет говорить, то его хрен заставишь. Но Волков был позитивно настроен на беседу. А Бэтмен придерживался своего сценария.

— Что ты намерен делать дальше?

— Кажется, ты мне задал похожий вопрос около часа назад? У тебя пластинку заело? — устало вздохнул он. — Я могу тебя полечить от склероза и усталости. Дам гарантию на три года. Хотя какие три года при твоей-то занятости и нагрузке на мозги…

— Я имел ввиду, что ты намерен делать со своим дедом и Лагертой?

Губы Владимира дёрнулись, и его идеальная улыбка пропала.

— Делать? А что я с ними могу сделать? Они сами уже всё, что могли, сделали за меня. Мне придётся их выбор принять и, как говорится, отпустить. Мне не нравится расклад, что сложился, но порой даже имея мозги и, казалось бы, неограниченные возможности, ты ни черта не можешь сделать для улучшения своей жизни, — философски изрёк Волков, глядя на ночной Готэм. — Мой дед повёлся на брехню Марии. Я не смогу его вразумить. Он человек в возрасте и со своими убеждениями. Они противоречат друг другу во многих местах, но все мы не без греха. Я буду рад с ним общаться, если он придёт в себя после обработки своей дочери. Лагерта? Ну, с ней покончено, если с дедом ситуация понятная, то её выверт мозгов по отношению к той ситуации, что сложилась, я понять не могу.

— Она тебя бросила из-за отца?

— Нет, — мотнул он головой. — Её не смущало моё родство с Джокером, а то, что я выкинул из своей жизни и не обращаю внимание на Марию и её дочь. Особенно, на её дочь. Я, конечно, понимаю, что женщины — довольно эмоциональные существа, и порой их логика меня вводит в заблуждение. Но я надеялся помириться спустя некоторое время. Но её отношение ко мне только ухудшилось. Если ей по нраву верить в то, во что ей хочется верить, то пускай. Её дело. Пусть… играется в королеву. Я ей сделал много подарков, пусть ими пользуется на здоровье. Мне это никак не повредит.