Я из Африки - [35]
— Этот! — закричала радостно Нана, топая валенками по снегу. — Вот этот подъезд! А вдруг никого не будет дома? — сразу притихнув, спросила она.
Но Никита теперь, когда у него в руках был его портфель, не терял бодрости духа.
— Тогда мы с тобой поедем в интернат, — спокойно ответил он и направился к парадной двери.
— И лифт этот! — закричала Нана. — Вот на эту кнопку я надавливала…
На седьмом этаже, как и полагалось, лифт остановился. Нана выскочила на площадку…
— Вот! И дверь эта самая!
— Звони! — сказал Никита, стоя скромно в стороне.
Дверь открыл Андрюша.
— Мама! — заорал он на весь дом. — Нана нашлась! Нана нашлась! Мама!
— Какое счастье! Какое счастье! — радостно говорила Андрюшина мама, обнимая и целуя Нану, снимая с нее шубку. — Мы так волновались! Мы так долго ждали… По радио все время передавали, что мы тебя ждем в кабинете администратора. Николай Николаевич и Таня до сих пор сидят там. А мы с Андрюшей на всякий случай приехали домой. Папа оттуда все время звонит во все милиции. Как ты нашла нас, детка? Ведь ты не знала адреса? Ну, идем, идем! Ведь ты, наверное, хочешь кушать? — говорила Андрюшина мама, не переставая обнимать Нану. Ей все не верилось, что Нана действительно стоит около нее.
А Андрюша плясал и прыгал, хохотал во все горло и хлопал в ладоши, бегая с лестницы в квартиру и из квартиры на лестницу.
— Извините, пожалуйста, — сказал Никита. Он стоял в стороне, и Андрюшина мама только сейчас его заметила. — Это я привез девочку… Моя фамилия тоже Пальчиков. И вот именно поэтому получилась вся эта история! Я ваш однофамилец, и, когда Нана потерялась, они искали в телефонной книжке ваш телефон… А оказался это наш телефон…
— Пожалуйста, пожалуйста, входите! — засуетилась Андрюшина мама. — Подумайте, какое совпадение! А где же вы живете?
— На Университетском, — мрачно сказал Никита. — Довольно далеко! Но у меня есть «Москвич». Мы на нем и приехали!
— Такая даль! — всплеснула руками Андрюшина мама. — Это такая страшная даль! Другой конец Москвы! Вы подумайте только, и есть же на свете такие хорошие люди! Какое счастье, что девочка нашлась! Если бы вы знали, как мы беспокоились! Мы ее взяли к себе в гости — и вдруг такая история! — Андрюшина мама схватилась руками за голову. — Я даже не знала, помнит ли она номер своего интерната! Представляете себе? Какой ужас! А мама ее в университете учится…
Никита вдруг улыбнулся, вспомнив, как дежурный решил, что это его дочка… Почему он так решил? А наверное, потому, что Никита держал в руке куклу, а Нана жевала булочку… Это было, видимо, совсем похоже, как будто папа поехал с дочкой гулять…
— Ну, что ж я в самом деле! Садитесь, пожалуйста! Садитесь! Нана, ты, наверное, хочешь кушать? Садись скорее, покушай! — И Андрюшина мама стала ставить на стол кастрюльки, тарелки, мисочки, вазочки…
— Мы условились: если до шести часов там, в магазине, ничего не узнают — папа приедет домой. Отправимся все вместе в интернат. Будем там что-нибудь предпринимать! Наверное, они уже скоро приедут. Таня наша все глаза проплакала…
— Ну что вы! — сказал Никита. — Что же могло с ней случиться? Москвичи такие радушные. Так рады бывают помочь даже взрослым африканцам… А уж тем более совсем маленькой девочке из Африки, которая еще вдобавок так хорошо говорит по-русски!
На лестнице хлопнула дверка лифта. Андрюша бросился открывать.
— Здесь! — крикнул он, бросаясь Николаю Николаевичу на шею. — Ее еще один Пальчиков привез! Молодой! В очках. На «Москвиче»!
Таня бросилась в комнату и заплаканным лицом прижалась к лицу Наны.
— Ох! — вздохнул Николай Николаевич, прямо в пальто опускаясь на стул и вытирая лоб платком. — Нана, детка! Где же ты была? Что с тобой случилось?
— Ну что ты, Николай Николаевич! — сказала Андрюшина мама. — Девочка так устала! Так проголодалась! А ты расспрашиваешь… Ведь уже скоро шесть часов, а она с двенадцати все путешествует! И в интернат ребятам надо ехать. Вот покушаете, и мы поедем… Ведь нам опять через всю Москву! — И мама быстро пошла на кухню.
Никита подошел к Николаю Николаевичу.
— Очень рад с вами познакомиться. Очень рад! Мы с вами однофамильцы. Ну, как будто бы родственники… Вы отдохните и успокойтесь. А в интернат не надо торопиться! У меня «Москвич». И я очень быстро смогу отвезти ребят!
Глава XX. Знакомые глаза
— Не может быть! — сказали ребята, когда Нана и Андрюша рассказали им все, что произошло в воскресенье. — Это вы придумали!
— А где же кукла? — спросила Наташа. — Если было так, покажи куклу!
А Нана ничего не смогла ей на это ответить, потому что куклы у нее не было. Нана никак не могла вспомнить, куда девалась кукла! Она вчера так устала от бесконечных путешествий, от автобусов и метро, от множества людей, окружавших ее, что заснула в «Москвиче», когда Никита и Андрюшина мама отвозили их в интернат. Может быть, она оставила куклу в метро? Может быть, дома у Никиты? А может быть, уронила где-нибудь на улице или на лестнице? И кто-нибудь нашел маленькую африканскую куклу, одетую в красную юбочку и белую кофту… Маленькую африканскую куклу, подарок знаменитого мастера спорта!
Главная героиня книги Лидии Некрасовой «День рождения» Маша Черкасова разыскивает свою маму, с которой она была разлучена во время Гражданской войны.
Сборник состоит из двух повестей – «Маленький человек в большом доме» и «Трудно быть другом». В них автор говорит с читателем на непростые темы: о преодолении комплексов, связанных с врожденным физическим недостатком, о наркотиках, проблемах с мигрантами и скинхедами, о трудностях взросления, черствости и человечности. Но несмотря на неблагополучные семейные и социальные ситуации, в которые попадают герои-подростки, в повестях нет безысходности: всегда находится тот, кто готов помочь.Для старшего школьного возраста.
В этих детских историях описываются необычные события, случившиеся с обычной школьницей Ладой и ее друзьями: Петрушкой, Золушкой и другими живыми куклами. В этих историях живые куклы оказываются умнее, находчивее, а главное более высоконравственнее, более человечнее, чем живые люди участники этих историй.В этих историях описываются события начала тяжелых, лихих девяностых годов прошлого века, времени становления рыночных отношений не только в экономике, но и в отношениях между людьми. И в эти тяжелые времена живые куклы, их поведение вызывают больше симпатий, чем поведение иных живых людей.
В 6-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли пьеса об участнике восстания Костюшко 1794 года Бартоше Гловацком, малая проза, публицистика и воспоминания писательницы.СОДЕРЖАНИЕ:БАРТОШ-ГЛОВАЦКИЙ(пьеса).Повести о детях - ВЕРБЫ И МОСТОВАЯ. - КОМНАТА НА ЧЕРДАКЕ.Рассказы - НА РАССВЕТЕ. - В ХАТЕ. - ВСТРЕЧА. - БАРВИНОК. - ДЕЗЕРТИР.СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГОДневник писателя - ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ТУРЬЕ. - СОЛНЕЧНАЯ ЗЕМЛЯ. - МАЛЬВЫ.ИЗ ГОДА В ГОД (статьи и речи).[1]I. На освобожденной земле (статьи 1939–1940 гг.). - На Восток! - Три дня. - Самое большое впечатление. - Мои встречи. - Родина растет. - Литовская делегация. - Знамя. - Взошло солнце. - Первый колхоз. - Перемены. - Путь к новым дням.II.
Эта книжка про Америку. В ней рассказывается о маленьком городке Ривермуте и о приключениях Томаса Белли и его друзей – учеников «Храма Грамматики», которые устраивают «Общество Ривермутских Сороконожек» и придумывают разные штуки. «Воспоминания американского школьника» переведены на русский язык много лет назад. Книжку Олдрича любили и много читали наши бабушки и дедушки. Теперь эта книжка выходит снова, и, несомненно, ее с удовольствием прочтут взрослые и дети.
Все люди одинаково видят мир или не все?Вот хотя бы Катя и Эдик. В одном классе учатся, за одной партой сидят, а видят все по разному. Даже зимняя черемуха, что стоит у школьного крыльца, Кате кажется хрустальной, а Эдик уверяет, что на ней просто ледышки: стукнул палкой - и нет их.Бывает и так, что человек смотрит на вещи сначала одними глазами, а потом совсем другими.Чего бы, казалось, интересного можно найти на огороде? Картошка да капуста. Вовка из рассказа «Дед-непосед и его внучата» так и рассуждал.
Черная кошка Акулина была слишком плодовита, так что дачный поселок под Шатурой был с излишком насыщен ее потомством. Хозяева решили расправиться с котятами. Но у кого поднимется на такое дело рука?..Рассказ из автобиографического цикла «Чистые пруды».