Я и Я - [46]

Существо взяло меня за руку. Баба, догадался я.

* * *

– У тебя зрительная предметная агнозия, – сказал Рафик. – Будем надеяться, что это пройдет.

– Это не «Сонька», – сказал я.

– Ее Нина зовут.

– Она сменила духи.

* * *

Большей частью я спал. Засыпал внезапно – это походило на обмороки. Просыпался медленно и неохотно. Припоминал обстоятельства моего пребывания здесь. Да и вообще – в мире сем. Валера говорил, что такая работа ума мне крайне необходима. Особенно на первых порах. Он настаивал, чтобы я в мельчайших подробностях вспоминал вчерашний день, проведенный мной на больничной койке. И особенно скрупулезно – вчерашний день, проведенный в тюрьме. Мало-помалу я начинал говорить. Но больше думать. Были поводы.

* * *

– Долго я овощем буду? – спрашивал я Рафика.

– Аутоидентификация налицо, – отвечал он. – Ну, может быть, и не до последней энграммы, но тождество личности можно с уверенностью констатировать. Вы прекрасная ЭПР-пара. С неким подобием нелокального взаимодействия. Овощем? – вспоминал он поставленный мной вопрос. – Так это же от тебя зависит! Надо учиться ходить, выполнять какие-то задачи… В общем, адаптироваться к телу. Осваивать, так сказать, матчасть. Думать ты умеешь уже.

* * *

Скоро я научился ходить и держать ложку. К этому времени относится и мое знакомство с Витей. Как-то он заглянул в палату.

– Если что понадобится – памперсы там или питание, – спроси у Вити. О-ка? Это я так «о’кей» говорю, – пояснил он. – Витя принесет или с кем-нибудь передаст.

– Кто этот Витя?

– Я. Ну, ты пока спи. Здоровый сон не в тягость Камера комфортабельная. Вернее, палата. Тут однажды один диссидент сидел. Вернее, лежал.

«Заказчик», – догадался я. И задумался: зачем я ему?

На следующий день, проснувшись, я обнаружил возле кровати пару гантелей.

– Витя передал, – сказала Нина, находившаяся при мне бессменно. Ввиду таинственности предприятия никто, кроме нее и Валеры, не был в него посвящен.

Витя стал приезжать ежедневно, с удовлетворением обнаруживая положительные перемены во мне.

– Витя о тебе позаботится. Витя поставит на ноги. Витя не подведет, – приговаривал он, а прощаясь, неизменно вскидывал кулак к виску и заявлял:

– Дробота спасет мир!

Я вначале думал, что доброта. Что он от избытка добрых чувств ко мне так говорит. Потом вспомнил: есть у нас в городе фигурант – Дробота. И кажется, Витя. Промышлял, как и все, рэкетом. А сейчас у него кинотеатры.

«Зачем я ему в таком качестве?» – с новой тревогой спрашивал я себя.

И Рафика.

Он отвечал:

– Нелокальное взаимодействие – свойство и следствие запутанного состояния, в котором вы с двойником находитесь. Между вами мгновенная, независимая от расстояния связь! Правда, я полагал, что вы и осознавать это будете в реальном времени. А не по пробуждении, как оказалось. Очевидно, что квантовая корреляция осуществляется на бессознательном уровне и не сразу доходит до вас.

– Я тебя совершенно о другом спросил.

– Да я-то откуда знаю, зачем ему твой двойник?

Действительно, мелочь.

В начале своей затеи он полагал, что мне придется одновременно в двух вариантах воспринимать окружающее. То есть быть единовременно и здесь, и там. К счастью для моего рассудка, ничего подобного не происходило. Мы можем сознательно воспринимать только малый спектр окружающего. Даже если дверей восприятия оказалось вдруг вдвое больше. Даже если у вас четыре полушария вместо двух. И ваше сознание разнесено на многокилометровое расстояние. Конечно, в подсознании в результате квантовой корреляции обе действительности оседали.

Мы существуем в непрерывно-дискретном режиме. Через секунду я становлюсь немного другой. Иногда это даже заметно – наутро. Однако каждое утро к моему «я» добавлялись лишние сутки. И вспоминалось то, чего вроде бы не совершал. Если вы, продрав глаза, припоминаете прожитый день, то я припоминал два. Прожитые в обоих своих качествах.

Например, проснувшись однажды в камере, я отчетливо вспомнил, как вчера самозабвенно душил потного Витю, он душил меня, мы катались по полу его домашнего спортивного зала, пытаясь убить друг друга. Даже сейчас помню, как наутро шея болела, хотя уже нет той шеи, если можно так выразиться, в живых. А когда, помирившись, мы с ним напились, то хмелела только одна из моих голов. И трещала наутро тоже.

Впрочем, это несколько позже. А пока…

– Есть существа – например, иглокожие, – у которых нервная ткань рассредоточена по всему туловищу. Мозги в организме так распределены. Трудно такому существу с намерениями определиться, – говорил Рафик. – Как бы с тобой тоже подобное не произошло. Можешь с места не двинуться, как Буриданов осел, если твои и твоего двойника намерения впадут в бескомпромиссные противоречия. Хотя до сих пор вы в этом плане были вполне автономны. И вели себя как психически независимые.

* * *

В клинике я даром времени не терял. Качал мышцы, много ел, привыкал посредством зеркала ко вновь приобретенной, чрезвычайно цыганистой внешности. А однажды, после ежедневного медосмотра, Валера с Ниной проводили меня вниз, усадили в фургон неотложки и захлопнули за мной дверь. Больше я их никогда не видел.