Я и оборотень - [44]

Он видел, как заискрились ее глаза, и на губах, таких желанный и манящих, расцвела улыбка. Не в силах больше сдерживаться, Гордей поцеловал ее. И она ответила на поцелуй, не таясь, со всей страстью.

Засыпал Гордей уже под утро, прижимая к себе уставшую от любовных игр, но довольную и расслабленную девушку. Почему-то на ум пришло ее настоящее имя — Риэтта. Кажется, она говорила, что означает это знойная. Имя подходило ей, как никому, сейчас Гордей это понимал отчетливо. В ее объятьях ему становилось жарко. Маленькая и хрупкая, она способна была разжечь внутри него огонь такой силы, какой только она же и была в состоянии потушить. Эта девушка властвовала над ним все сильнее. И самое странное, что он не хотел избавляться от этой власти, словно только в ней и видел свое будущее.

После бурной ночи утро выдалось поздним. Первым пробудился Гордей. Он готовил нехитрый завтрак, когда к нему присоединилась Рита. Она уже посетила ванную и выглядела свежей и выспавшейся. Приятно было наблюдать за улыбкой на лице девушки, за тем, как она втягивает носом аппетитные запахи и усаживается на табурет, поджимая под себя одну ногу.

— Что тебя насмешило? — спросил Гордей, когда Рита тихонько хихикнула.

— Да так… — махнула она рукой.

— Скажи, — опустился Гордей перед ней на корточки, обхватывая ее бедра и утыкаясь лицом в ноги, что так и манили, прикрытые лишь тонкой шелковой тканью халатика.

— Я думала, что вдвоем нам на кухне будет тесно, — проговорила она, прикасаясь к его волосам, проходя по ним пальчиками.

— А сейчас?.. — поднял Гордей к ней лицо.

— А сейчас я думаю, что нам с тобой и в бочке не было бы тесно, — ласково улыбнулась она. — Как в сказке о царе Салтане, помнишь?

Не помнит, а вернее, и не знал, потому как сказки не читал даже в детстве, и читать ему их было некому. Но признаться в этом почему-то было стыдно. Вместо этого Гордей быстро поцеловал девушку и вернулся к плите.

После завтрака они отправились на поиски места для проведения ритуала. После нескольких часов, за которые они исколесили весь город и его окрестности, выбор их пал на заброшенное колхозное поле, заросшее бурьяном, с редкими кустарниками вдоль кромки. Ничего окультуренного поблизости не было, и оставалось надеяться, что в ночь полнолуния им тут никто не помешает.

* * *

Неделя до полнолуния пролетела очень быстро. Нам с Гордеем, после того как внимательно изучили и разложили по полочкам все этапы подготовки к ритуалу, оставалось только радоваться, что есть запас времени. Успеть сделать нужно было очень много.

Милая бабушка! Она хотела оградить меня от всех этих бродяжничеств и поисков. Но могла ли она знать, что к тому времени, когда я должна буду призвать духов, ни дома нашего не будет, ни тайника в подвале, на который она указывала в дневнике, и где хранились все необходимые ингредиенты, ни меня в поселке, ни моей прежней жизни. Конечно же нет. Она хотела как лучше, но видно духи рассудили по-своему и решили, что я должна сама пройти через все.

Ритуал основывался на воссоединении материй: живого и мертвого, старости и младости, твердого и мягкого, водного, лесного, скалистого и даже способного уничтожить кровососов. Что касается последнего, то тут уж спасибо моей богатой фантазии. Когда прочитала про осиновые щепки, сразу же вспомнила все фильмы про вампиров. Гордей тогда весь день посмеивался надо мной, потешался над моими страхами и называл меня маленькой выдумщицей. И все потому, что вампиров я с детства боялась, хоть и не верила в их существование.

С одной стороны, все дни были похожи один на другой. Просыпались, завтракали и отправлялись по делам. Когда нужно было на поле рыть ямы, Гордей было заикнулся, что справится сам, но я даже слушать его не стала. Да и мне нужно было солнце, как ни крути. А в последнее время напитываться им получалось не каждый день. И на поле мы отправились вместе.

Как удобно было в поселке! Для всех наших ведьмовских штучек, как называл их Гордей, годился овражек. В нем же бабушка призывала духов. В городе, а вернее, за его чертой, такой овражек предстояло вырыть Гордею, как и одиннадцать ямок вокруг него. И пока он махал лопатой, я принимала солнечные ванны, надеясь, что никто случайно не забредет на поле и не увидит меня голой. Разве что это видел Гордей, и под его пылающим взглядом я краснела и возбуждалась. Но он упорно продолжал махать лопатой и обливаться потом под палящим солнцем, пока не вырыл яму достаточной глубины, в которой я бы поместилась в полный рост, стоя лицом на юг.

Зато дома меня ждало возмездие. Не успел Гордей выйти из ванной, как сгреб меня в охапку и потащил в спальню. И никакие протесты и доводы, что я занимаюсь приготовлением ужина, что кожа моя немного подпалилась на солнце на него не подействовали. Но тут я лукавлю, потому что сама его хотела до дрожи в коленях, с того момента как тайком любовалась им на поле. В физической работе, с напряженными мускулами этот мужчина был по-настоящему красив. Его смуглое тело блестело от пота, мышцы бугрились и перекатывались, когда он зачерпывал лопатой землю и выкидывал ее наружу. Росла насыпь за пределами ямы, все больше погружался в нее Гордей, все скуднее становился обзор, а мое возбуждение не ослабевало. Так что, я даже не берусь судить, кто из нас двоих вечером получил большее вознаграждение.