Я, Дрейфус - [27]

Шрифт
Интервал

В последний вечер я пошел на кладбище один. Я присел на корточки у родительских могил — преклонять колени было не в моем характере — и рассказал им все о своей новой школе. Рассказал, как я счастлив, поблагодарил их за их наставления. Я открыл им свою душу, ту ее часть, которую можно было открыть. Но о том, как подмигнул Эклз, не сказал.

13

— Его дети растут без него, — сказал Мэтью. — Все это так несправедливо.

Сэм и Мэтью сидели в кафе на берегу реки.

— Насчет апелляции какие-нибудь новости есть? — спросил Сэм.

— Я не хочу апелляции, — сказал Мэтью твердо. — Не хочу, чтобы просто сократили срок. Милосердие нам не нужно. Это подразумевает его виновность. Я хочу пересмотра дела. На меньшее я не согласен.

Как он изменился, подумал Сэм. Стал решительнее. Совсем недавно был пехотинцем, которому нужна подмога, а теперь — отважный крестоносец.

— Я нашел адвоката, — сказал он, и Мэтью заметил, как блеснули, вроде бы совсем некстати, его глаза. — Это женщина, — продолжал Мэтью. — Ребекка Моррис. Она молода, опыта у нее немного, но она горит желанием защищать Альфреда. У нее есть все материалы, и она подробно, слово за словом, их изучает. Она уже обнаружила недочеты и несоответствия в показаниях.

— Альфред об этом знает? — спросил Сэм.

— Нет, пока что нет. И я не хочу, чтобы он знал. Не стоит заранее вселять в него надежду.

— Как Сьюзен? — спросил, помолчав, Сэм. — Вы так и живете порознь?

— Я уже довольно давно ее не видел, — сказал Мэтью. — С детьми я встречаюсь, но, когда я за ними захожу, она куда-то исчезает. Я все еще живу у Люси. Как продвигается книга?

— Хорошо, — ответил Сэм, — но медленно. Вспоминать бывает тяжело, особенно таким правдивым людям, как Альфред. Сейчас он описывает те события, которые привели к катастрофе. Это наверняка непросто. Но он держится. Я видел его на прошлой неделе. Принес ему плеер и несколько кассет. По-моему, ему было приятно.

— Люси разрешили свидание на следующей неделе, — сказал Мэтью. — Я привел к ней Ребекку познакомиться, и она очень приободрилась. Мы должны надеяться, должны. — И с тоской добавил: — Что еще нам остается….

— Только надежда, — сказал Сэм. — Ее нам терять нельзя.

Они немного помолчали. А потом Сэм спросил:

— Не мог бы я встретиться с Сьюзен? Поговорить с ней?

— Не можете, — ответил Мэтью. — А если бы и могли, я бы этого не хотел. Между нами все кончено. После предательства обратного пути нет. Удар уже нанесен. Надеюсь только, что когда-нибудь она об этом пожалеет.

— Обязательно пожалеет, — сказал Сэм. И заговорил о том, почему ему понадобилось встретиться с Мэтью. — Альфред когда-нибудь рассказывал вам о мистере Эклзе? Он преподавал историю в той школе.

— Нет, — сказал Мэтью, — ничего такого не помню. А почему вы спрашиваете?

— Мне кажется, Альфред считает его врагом. Вы бы попросили Ребекку внимательно изучить его показания.

Сэм прочитал последний отрывок из исповеди Дрейфуса и с тех пор только и думал о том, как Эклз тогда подмигнул. У него тоже было такое чувство, что в этом ключ к разгадке тайны.

Расставаясь, они договорились, что скоро непременно встретятся опять. Когда Мэтью уходил, Сэм смотрел ему вслед. И, глядя на его прямую спину, думал о том, как ссутулился от отчаяния его брат.

14

Мой первый год в школе прошел без особых проблем. Разве что меня настораживало количество различных группировок. В моей педагогической работе группировки всегда меня настораживали. Я их не поощрял, так как эти закрытые сообщества всегда тяготеют к избранности и нетерпимости. Относительно просто разбить группу мальчишек, которые постоянно общались друг с другом: достаточно обратить их внимание на то, чем занимаются другие группы. Но когда группу возглавляет учитель, это куда опаснее. А ученики из клики мистера Эклза напоминали мне заговорщиков. Его фанаты вели себя как его верные последователи, вечно ходили к нему пить чай, прогуливались с ним после занятий и даже ходили с ним в театр, походы куда он, с моего разрешения, организовывал. Я ничего не мог с этим поделать. Своими опасениями я поделился с Фенби, но тот только отмахнулся.

— Сколько я помню, — сказал он, — у Эклза всегда так. А я тут уже двадцать лет. У него всегда какие-нибудь поклонники. Ничего предосудительного в этом нет.

Мне оставалось только надеяться, что он прав. Да, у меня не шло из головы то, как он год назад кому-то подмигнул, эта сцена так и стояла у меня перед глазами, не исключено, что именно поэтому я с подозрением относился ко всему, что делал Эклз.

В каникулы в середине весеннего семестра он обычно возил группу учеников в одно и то же место в Австрии, кататься на лыжах. И снова он не нуждался в моем разрешении. Ученики, записавшиеся на эту поездку, были все те же, с дюжину имен, но в тот год поступила заявка от мальчика, которого я не считал членом этой клики. Звали его Джордж Тилбери.

Вряд ли мне нужно объяснять, кто это. Потому что имя Джорджа стало известно, как и мое, всему миру, но в отличие от моего, ставшего бесславным, к нему не пристали никакие ярлыки. Оно осталось таким же, каким было дано при крещении, и когда я его пишу, меня захлестывают сострадание и ярость.


Еще от автора Бернис Рубенс
Пять лет повиновения

«Пять лет повиновения» (1978) — роман английской писательницы и киносценариста Бернис Рубенс (1928–2004), автора 16 романов, номинанта и лауреата (1970) Букеровской премии. Эта книга — драматичный и одновременно ироничный рассказ о некоей мисс Джин Хоукинс, для которой момент выхода на пенсию совпал с началом экстравагантного любовного романа с собственным дневником, подаренным коллегами по бывшей работе и полностью преобразившим ее дальнейшую жизнь. Повинуясь указаниям, которые сама же записывает в дневник, героиня проходит путь преодоления одиночества, обретения мучительной боли и неведомых прежде наслаждений.


Избранный

Норман когда-то в прошлом — вундеркинд, родительский любимчик и блестящий адвокат… в сорок один год — наркоман, почти не выходящий из спальни, весь во власти паранойи и галлюцинаций. Психиатрическая лечебница представляется отцу и сестре единственным выходом. Решившись на этот мучительный шаг, они невольно выпускают на свободу мысли и чувства, которые долгие десятилетия все члены семьи скрывали — друг от друга и самих себя. Роман «Избранный» принес Бернис Рубенс Букеровскую премию в 1970 году, но и полвека спустя он не утратил своей остроты.


Рекомендуем почитать
Обрывки из реальностей. ПоТегуРим

Это не книжка – записи из личного дневника. Точнее только те, у которых стоит пометка «Рим». То есть они написаны в Риме и чаще всего они о Риме. На протяжении лет эти заметки о погоде, бытовые сценки, цитаты из трудов, с которыми я провожу время, были доступны только моим друзьям онлайн. Но благодаря их вниманию, увидела свет книга «Моя Италия». Так я решила издать и эти тексты: быть может, кому-то покажется занятным побывать «за кулисами» бестселлера.


Разве бывают такие груши (рассказы)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Укоротитель

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Письмозаводитель

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Самаркандские рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сказка о мальчике

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пятый угол

Повесть Израиля Меттера «Пятый угол» была написана в 1967 году, переводилась на основные европейские языки, но в СССР впервые без цензурных изъятий вышла только в годы перестройки. После этого она была удостоена итальянской премии «Гринцана Кавур». Повесть охватывает двадцать лет жизни главного героя — типичного советского еврея, загнанного сталинским режимом в «пятый угол».


Третья мировая Баси Соломоновны

В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.


Русский роман

Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).


Свежо предание

Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.