XXS - [43]

пела фиаско, точно так же, как и ее рисовальная. Поэтому мы должны были друг друга ненавидеть.

После того как я вернулась в клинику, было принято решение: никаких выпускных экзаменов. Я так хорошо училась в школе, а теперь нате вам! Перед каникулами я снова пошла на занятия к roc- подину Бабалису. Он официально записал меня на повторный экзамен, это где-то в октябре. Те­перь я каждый день занимаюсь по полчаса мате­матикой и снова ничего не понимаю.

Воскресенье, 4 октября 1998

Завтра начинаются экзамены. В б часов 45 ми­нут цивилист Пьет отвезет меня в Мюнхен. Са­мое ужасное, что я не учила ничего, кроме мате­матики. А теперь я дрожу, потому что боюсь, что не справлюсь.

Четверг, 8 октября 1998

Сегодня мой шестнадцатый день рождения, и самый хороший из подарков я сделала себе са­ма. Я сдала экзамены: английский — отлично, физра — четыре, немецкий — четыре, теория тру­да — четыре, а математика — трояк. Но аттестат

будет лучше, потому что во внимание принимают­ся текущие оценки, а там у меня по математике пя­терки. Так что всё совсем неплохо, если учесть, что я ничего не делала и к тому же пропустила школу. Во всем остальном день рождения был довольно скучный. Позвонил отец, а еще Амелия, Рамин, Фиона, Мирка, Никки и Даниэль.

Наконец снова появилась какая-то пер­спектива.

Рубильник и социальная педагогиня из кли­ники посоветовали мне не возвращаться домой, а переехать в так называемую коммуну. На самом- то деле это просто интернат. Таких интернатов много, но половина плохие. Они сказали, что нуж­но привыкнуть к-мысли, что к отцу я не вернусь. Сначала я была в шоке и сразу же отказалась. Мне нужно к друзьям, к Пикассо, в привычную обста­новку. Прошло несколько дней, и эта мысль стала мне нравиться — наконец-то можно будет вы­браться из привычного болота. Мне стало ясно, что дома у меня практически нет шансов выздоро­веть и вести нормальную жизнь. Социальная педа­гогиня и Рубильник тут же всё уладили.

Уже почти неделю я вешу 66,8 килограмма. Наконец-то мне перестали ежедневно повышать количество калорий. Меня откормили как следу­ет, я стала просто жирной. По крайней мере, я

это чувствую и уверена, что рои ощущения неда­леки от истины.

Как только отсюда выйду, я должна похудеть, это решено.

Вторник, 27 октября 1998

Боже мой, одни нервы! Как я волнуюсь! Сего­дня мы с социальной педагогиней ездили в М. Это крошечный пригород Мюнхена, в котором живут одни богачи. Здесь в качестве пробы я должна aUU провести один день в коммуне. Снаружи дом как дом, такой же, как все. Мы припарковались и про­шли через деревянные ворота в маленький дво­рик. Из дома вышел мужчина среднего роста, на вид лет сорока, и крикнул нам, чтобы мы про­ходили. Потом уже другой мужчина, помоложе и очень симпатичный, две женщины очень строгого вида, социальная педагогиня и я расположились за столом для беседы. Женщин зовут Карлотта и Коринна. Итак, мы разговаривали. Говорили, ес­тественно, обо мне. Я рассказала правду. Соврала только один раз, когда меня спросили насчет нар­котиков. В клинике я тоже сказала, что никогда не имела дела с наркотиками, а так как я не курю, они мне сразу же поверили. Здесь я не была так уверена, что они приняли все на веру, но сделали

вид, что вполне удовлетворены моим ответом, и начали задавать всякие глупые вопросы. Потом педагогиня поехала назад в клинику, а я осталась. Симпатичный мужчина провел меня по всему до­му. Зовут мужчину Янос.

Здесь действительно здорово. На первом эта­же кухня с огромным белым деревянным столом. Кухня, как и весь дом, обставлена вполне совре­менно. Рядом с кухней гостиная с камином, в ней много цветов и белое ковровое покрытие. Из гос­тиной можно попасть в комнату, где стоит телеви­зор, и в прихожую, куда выходит дверь жилой комнаты и прилегающей к ней ванной. Тут же сто- ит большой шкаф для белья и старый рояль. Че­рез комнату с телевизором, в которой несколь­ко огромных черных кожаных кресел, можно по­пасть в коридор, ведущий к лестнице в подвальное помещение. Там тоже комната с ванной, а еще бельевая и кабинет воспитателей. А если по ко­ридору пойти в противоположную сторону, то по другой лестнице снова попадешь наверх, к вход­ной двери. Через двор можно попасть ко второй входной двери, а оттуда снова в коридор, который ведет в еще одну прихожую. Там мужская ванная, две комнаты и винтовая лестница вниз, к еще двум комнатам и кладовой. Если не спускаться вниз, а пройти через прихожую, то тут же снова попадаешь на кухню. Пройдешь через кухню —

и вот она, гостиная; проходишь мимо большого стола — и вот кабинет самоподготовки.

Как это звучит: кабинет самоподготовки! Я не стала считать столы, только заметила, что их мно­го. (Наверняка один из них для меня!) Справа, сразу же за входной дверью, лестница, ведущая наверх. Там еще две комнаты, кухня и гостиная; там живут младшие, от семи до тринадцати лет.

Мне велели почистить картошку, чем я тут же и занялась, не выказав ни малейшего неудоволь­ствия. Мужчина, который встретил нас первым, представился как Норберт Бахман. Велел назы- U>вать его на «ты», что далось мне с трудом, потому что в клинике я привыкла к обращению на «вы». Он показался милым и энергичным, в это время он готовил обед для тех, кто вот-вот вернется с занятий.