Without a Doubt - [22]

Шрифт
Интервал

I couldn’t believe that this twerp was taking the Fifth! He read from that paper three more times before the foreperson warned him that his refusal to answer questions was “without legal cause” and that if he persisted in his refusal, he would be held in contempt. Now we had to find a judge to do just that, pronto. When Kato stepped down, David and I went down to the court of Judge Stephen Czuleger, a former federal prosecutor who was the designated hitter for issues that arose before the grand jury, to ask him for a ruling on the plea. I’d always pegged Czuleger as smart and forceful and I hoped he’d put an end to this nonsense.

He didn’t. At least not 100 percent. While agreeing that Kato’s situation did not seem to warrant his invoking the Fifth Amendment, the judge didn’t find it unreasonable to allow him and his attorney the weekend to confer.

I humbled myself before the grand jury, apologizing as handsomely as I could for having dragged them in for nothing. I silently prayed they wouldn’t hold it against me. Even worse, would they reject any of Kato’s future testimony because he had taken the Fifth?

Great. What a way to start.

Shortly after I got back to my office, Phil called. I could tell from the agitation in his voice that something awful had happened.

“Simpson’s escaped,” he said.

Dear God, I thought, do we ever look like morons.

The events of the next few hours defy linear recall. I’d never seen David so furious. And Gil? Poor Gil was in the unenviable position of having been left out of the loop in the surrender negotiations by the cops, and then having to take heat for it. He handled it with his usual cool, even taking pains to defend the police department for a commendable job in preparing the evidence.

Me? It’s difficult in retrospect to sort out all the conflicting feelings I had that afternoon. I know I had one secret, unworthy thought. I’d been getting a bad feeling about this case. Maybe I’d gotten myself into something I couldn’t handle. Part of me was thinking, The most graceful way out of all this would be if Simpson went on the lam-and disappeared off the face of the earth

News of the escape spread like a Santa Ana wind. The phones in the press office were ringing wild. I felt strangely numb. As I drove home that night, I was too bummed to listen to the nonstop reports on drive-time radio.

The boys were with their father that weekend. I just tossed my bags into a corner and slumped into a chair at the kitchen table, trying to summon the energy to throw something together for dinner. Shoulda picked up fast food. At 6:30 P.M., maybe a little after, the phone rang. It was Phil.

“Turn on your TV,” he told me.

There he was. Our fugitive in a white Ford Bronco, ghosting down the freeway, police cruisers following at a discreet distance. Commentators were calling it a chase, but it looked more like a presidential motorcade. Of course, unless he’s assassinated, a president never gets this kind of coverage. I surfed the dial. It was incredible. This surreal slo-mo spectacle was being carried by all three networks. (NBC even cut away briefly from the NBA playoff game. This was serious.)

Certain images burned themselves into my memory. The sunlight streaming across Al Cowlings’s jaw. The ghoulish frenzy of spectators waving placards: “Go, Juice.” An amorphous dark blob in which popular historians would struggle to find the outline of a man holding a gun to his head. Ninety-five million people watching a police drama unfolding in prime time! It was one of those peculiarly American experiences that, for years afterward, would lead strangers to ask one another, “Where were you when O. J. skipped?”

On the evening of June 17, 1994, I knew that I was at the very epicenter of this event, and yet I felt light-years away from it. I couldn’t watch for more than a few minutes. I don’t know if that was because it was too painful, or because I was just too disgusted. Sometimes you have to distance yourself from things to stay objective. I told myself that the risk to public safety was minimal. Simpson did have a gun, but he was not a serial killer. He would be caught, or he would be shot.

The jerk.

Take Two

I Could never bring myself to call him O.J. And it galled me when everyone else did. No one referred to Charles Manson as Chuck. Yet even the people on my own team would talk about “O.J. this,” and “O.J. that.” I had zero tolerance for it. “O.J.‘s the ballplayer,” I’d tell them. “This is ‘the defendant.’ ” At one point, we even began fining offenders twenty-five cents each time they slipped. Bill Hodgman set out a big glass jar to collect the levy. The jar slowly filled with quarters. Not one of them came from me.

I didn’t hate Orenthal James Simpson. At least I don’t like to think of it that way. Hate is not an emotion that a prosecutor can afford. Hate clouds your thinking and distorts your priorities. The public, by and large, doesn’t understand that. When they see you standing up in court leveling allegations against the man in the dock, they assume that your conviction must spring from some deep personal animosity. Usually that’s not the case. You must never be drawn into a vendetta against the defendant. You can’t let it get personal.


Еще от автора Тереза Карпентер
Эта несносная няня

Разыскивается: спокойная, уравновешенная, умная, работоспособная, дисциплинированная… няня для ухода за маленьким ребенком. Желателен опыт работы с упрямыми отцами-одиночками.


Цветок для счастливого дома

Новогодним вечером в полицейский участок, где служит Грейс Делани, доставили мужчину, потерявшего память из-за серьезной травмы головы. Избитый и ограбленный, он внушает Грейс не просто жалость, но и горячее сердечное чувство. Она делает все, чтобы ему помочь. Когда же выясняется, что ее подопечного зовут Джексон Хоук и он известный миллиардер, Грейс уже по уши в него влюблена. Грейс в растерянности. Больше всего в жизни она ценит порядок и мечтает обрести уютный дом, а Джексон – творческая личность, привык к роскоши, постоянной смене места жительства и вряд ли способен на глубокое чувство.


Сюрприз для независимой женщины

Лекси Малоун, молодая одинокая и независимая женщина, поклялась воспитать дочь погибшей подруги, но органы опеки не одобрили ее кандидатуру. Единственный способ удочерить девочку – найти ее отца и уговорить отказаться от своих прав на ребенка в пользу Лекси. Джетро Кальдер – убежденный холостяк и проблем с ним быть не должно. Но они возникли, потому что мистер Кальдер захотел выяснить, достойна ли мисс Малоун стать матерью его малышки. Дело осложняется еще и тем, что Джетро почувствовал чисто мужской интерес к очаровательной женщине…


Подарок плейбоя

Красавец-ювелир Ретт Салливан никогда не мечтал получить в качестве рождественского подарка очаровательную годовалую девочку, тем не менее сочельник он встретил в окружении бутылочек, ползунков и плюшевых игрушек. Скай Миллер и представить себе не могла, что ее старшему брату Айдену придет в голову сделать опекуном своей дочери Ретта, его лучшего друга и по совместительству первую любовь Скай. Теперь ей нужно найти способ, как защитить свое сердце от неотразимого обаяния Ретта, ведь на ближайшие годы они связаны совместной опекой над ее маленькой племянницей…


Легкомысленный сердцеед

Линдси Ривз мечтает встретить настоящую любовь, а пока занимается организацией свадеб для голливудских звезд. Она получает заманчивое предложение из Италии устроить пышное торжество для принца. Линдси прилетает в Галенсию и с энтузиазмом берется за дело, но ее внимание постоянно отвлекает обаятельный Зак Салливан, свидетель жениха. Вскоре она понимает, что влюблена, но оказывается, что Зак просто использует ее в своих целях, чтобы помешать свадьбе своего лучшего друга…


Свидание с боссом

Сестры-близняшки Тори и Лорен – организаторы вечеринок. Причем не где-нибудь, а на Голливудских холмах. Кажется странным, что обе до сих пор без кавалеров. Ведь среди клиентов столько богатых и знаменитых мужчин. Но у сестер правило: никаких отношений с клиентами…


Рекомендуем почитать
Дневник Гуантанамо

Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.


Хронограф 09 1988

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Операция „Тевтонский меч“

Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Гранд-отель «Бездна». Биография Франкфуртской школы

Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.


Атомные шпионы. Охота за американскими ядерными секретами в годы холодной войны

Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.


Книжные воры

10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.