Without a Doubt - [24]

Шрифт
Интервал

, Gil said, “It wouldn’t surprise me if at some point we go from ‘I didn’t do it’ to ‘I did it, but I’m not responsible.’ ” (It made me a little nervous that Gil was speaking so frankly to the media, but I trusted his judgment; I also understood that the defense, with its own outrageous pandering to the media, was forcing Gil onto the hustings.) David and I also thought there was a pretty good chance of a mental defense. I was actually hoping Simpson would try it. I had cut the legs out from under Robert Bardo, and I knew the drill-even a sociopath knows the difference between right and wrong.

Over the weekend, Simpson had been placed in the high-security wing of the Men’s Central Jail, under a suicide watch. Reporters were scratching and clawing for information about him. And Shapiro cheerfully obliged them by slinging them maudlin slops. Sunday was Father’s Day and Simpson, he said, had started to weep at the thought of not spending this day with his children. The press lapped that drivel right up. It was incredible. Here you had two people slaughtered like animals and yet the media coverage was actually creating sympathy for the suspect.

That weekend, I was working at home, sitting cross-legged on my bed with my laptop cradled between my knees. The phone rang. It was Shapiro.

“Hey, Bob, when’s the real lawyer coming in?” I needled him. On the surface it was good-natured, but after the chase-a debacle for which he bore no small responsibility-I really wasn’t joking. I figured that he’d be stepping aside to let a high-octane criminal attorney take over.

“I’m staying with this case, Marcia,” he said, seeming to ignore the taunt. “I’m in it to the end.”

“Stop it, you’re killing me,” I said. Now I got totally serious. “Come on, who’s the real lawyer going to be?”

“I mean it: I’m staying with the case.”

“Well, we’re filing the complaint on Monday. Are you going to ask for a continuance?”

He said they probably would. This was standard procedure. Defense attorneys usually try to postpone the plea to give them a chance to review the evidence and see whether there’s room for negotiation. And so I expected that when we all went down to Municipal Court, the hearing would last only long enough for the judge to set a new date for arraignment. From there, we would head straight back to the real show-the grand jury.

The next morning, David and I had taken our places at the counsel table when the bailiffs brought Simpson out of the holding cell. I didn’t have to look up to know he’d entered the courtroom. Spectators rustled in their seats. The reporters snapped to, straining forward to see the sheriff’s deputies and, finally, the prisoner enter the court. I raised my head and got my first glimpse of O. J. Simpson.

He looked like he’d been sleeping on the street. He wore a dark suit that seemed to sag on his body. In accordance with rules of the suicide watch, he wore no belt or shoelaces. His features were slack, his manner distracted. I suspected he was tranked. He looked half-angry, half-scared, utterly deflated. In the coming months I would watch an alert, carefully coached O. J. Simpson put on an affable, confident face for the jury and the world to see. And I would remember the way he looked this first morning. A common thug, collared.

Shapiro stood close to him, patting his shoulder, whispering in his ear, fawning. Seemed to me he wanted to be close enough to his client to make sure he was in the photos. The municipal judge, Patti Jo McKay, took the bench and we all sat down. When she asked Simpson if he was ready to enter his plea, I opened my calendar, ready to pick a new arraignment date. And to my shock, I heard Shapiro answer, “Yes, Your Honor, Mr. Simpson is ready to enter his plea.”

No continuance. The son of a bitch.

Had Shapiro deliberately misled me? Fortunately, an arraignment is a routine procedure that most prosecutors can do in their sleep. I looked down at the complaint:

Count 1: Orenthal James Simpson willfully, unlawfully and with malice aforethought murdered Nicole Brown Simpson on or about June 12, 1994, in Los Angeles County…

Count 2: Orenthal James Simpson willfully, unlawfully and with malice aforethought murdered Ronald Goldman on or about June 12, 1994, in Los Angeles County…

Everything was standard, except for one thing. David and I had carefully worded a clause invoking “special circumstances.” As I’ve explained, this means that the crime was particularly heinous-in this case a double murder. Invoking the clause allowed us to consider the death penalty.

“Orenthal James Simpson, is that your true name, sir?” I asked him. He wouldn’t meet my eyes. He mumbled “Yes.”

“To the charges stated in Counts One and Two of the complaint, how do you plead, guilty or not guilty?”

Simpson’s reply of “Not guilty” was jumbled. In fact, it was barely coherent.

Then Bob Shapiro did something that shocked me-something that prefigured the Grand Guignol that this case was destined to become.

Shapiro beseeched the court to allow Mr. Simpson to redo his plea.


Еще от автора Тереза Карпентер
Эта несносная няня

Разыскивается: спокойная, уравновешенная, умная, работоспособная, дисциплинированная… няня для ухода за маленьким ребенком. Желателен опыт работы с упрямыми отцами-одиночками.


Цветок для счастливого дома

Новогодним вечером в полицейский участок, где служит Грейс Делани, доставили мужчину, потерявшего память из-за серьезной травмы головы. Избитый и ограбленный, он внушает Грейс не просто жалость, но и горячее сердечное чувство. Она делает все, чтобы ему помочь. Когда же выясняется, что ее подопечного зовут Джексон Хоук и он известный миллиардер, Грейс уже по уши в него влюблена. Грейс в растерянности. Больше всего в жизни она ценит порядок и мечтает обрести уютный дом, а Джексон – творческая личность, привык к роскоши, постоянной смене места жительства и вряд ли способен на глубокое чувство.


Сюрприз для независимой женщины

Лекси Малоун, молодая одинокая и независимая женщина, поклялась воспитать дочь погибшей подруги, но органы опеки не одобрили ее кандидатуру. Единственный способ удочерить девочку – найти ее отца и уговорить отказаться от своих прав на ребенка в пользу Лекси. Джетро Кальдер – убежденный холостяк и проблем с ним быть не должно. Но они возникли, потому что мистер Кальдер захотел выяснить, достойна ли мисс Малоун стать матерью его малышки. Дело осложняется еще и тем, что Джетро почувствовал чисто мужской интерес к очаровательной женщине…


Подарок плейбоя

Красавец-ювелир Ретт Салливан никогда не мечтал получить в качестве рождественского подарка очаровательную годовалую девочку, тем не менее сочельник он встретил в окружении бутылочек, ползунков и плюшевых игрушек. Скай Миллер и представить себе не могла, что ее старшему брату Айдену придет в голову сделать опекуном своей дочери Ретта, его лучшего друга и по совместительству первую любовь Скай. Теперь ей нужно найти способ, как защитить свое сердце от неотразимого обаяния Ретта, ведь на ближайшие годы они связаны совместной опекой над ее маленькой племянницей…


Легкомысленный сердцеед

Линдси Ривз мечтает встретить настоящую любовь, а пока занимается организацией свадеб для голливудских звезд. Она получает заманчивое предложение из Италии устроить пышное торжество для принца. Линдси прилетает в Галенсию и с энтузиазмом берется за дело, но ее внимание постоянно отвлекает обаятельный Зак Салливан, свидетель жениха. Вскоре она понимает, что влюблена, но оказывается, что Зак просто использует ее в своих целях, чтобы помешать свадьбе своего лучшего друга…


Свидание с боссом

Сестры-близняшки Тори и Лорен – организаторы вечеринок. Причем не где-нибудь, а на Голливудских холмах. Кажется странным, что обе до сих пор без кавалеров. Ведь среди клиентов столько богатых и знаменитых мужчин. Но у сестер правило: никаких отношений с клиентами…


Рекомендуем почитать
Дневник Гуантанамо

Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.


Хронограф 09 1988

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Операция „Тевтонский меч“

Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Гранд-отель «Бездна». Биография Франкфуртской школы

Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.


Атомные шпионы. Охота за американскими ядерными секретами в годы холодной войны

Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.


Книжные воры

10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.