With the sun - [53]

- Добрый-день-мистер-Малфой, - скороговоркой выпалил Гарри. - Вы можете вспомнить что-нибудь из магии крови, чтобы помочь Драко?

Глава 7

Сон Драко походил больше на обморочное забытье, тёмное и душное. Блондин неохотно возвращался к сознанию, разлепляя мокрые ресницы и тяжёлые, набухшие от слёз веки. Он бы и не вернулся - по крайней мере, в ближайшее время - но ведро ледяной воды, вылитое на голову, приведёт в чувство кого угодно.

- Долго спишь, - сообщил ему Лауз вместо «Доброе утро» или хотя бы «Добрый день». Драко обессиленно прикрыл глаза, прекрасно понимая, что это страусиная мера. Кошмар продолжался, и просвета в конце тоннеля видно не было, хоть режь.

- Оденься. Или хочешь продолжения? - на голый живот Драко шлёпнулась та же самая одежда.

Блондин вздрогнул и поставил рекорд по скоростному одеванию, несмотря на тянущую режущую боль пониже спины и ощущение жестокого огня в колене. Одежда была вычищена заклинанием и им же починена; сам Драко по-прежнему был испачкан в собственных крови и холодном поту и чужой сперме.

Ножницы щёлкнули над ухом - Драко скосил глаза и увидел, как от его всклокоченной головы отделяется прядка.

- Зачем это? - разомкнул он губы.

- Пригодится, - бросил Лауз и опустил прядку в конверт.

- Это предназначено Гарри? - прозорливо уточнил Драко.

- Ты догадлив, мальчик мой, - при этих словах блондина пробрала дрожь. «Мой мальчик» было излюбленным обращением Альбуса Дамблдора; Лауз казался злой пародией, карикатурой на собственного отца. - Пей-ка.

Драко скосил глаза на сунутую ему под нос чашку и рассудил, что спрашивать, зачем и что это, не имеет никакого смысла; по виду и запаху похоже было на обычное снотворное. «Даже если туда что-нибудь не то добавлено, Многосущная вещь поможет». Он безропотно выпил и погрузился в самый обычный сон. Правда, его мучили кошмары: виделось лицо Лауза, склонённое к лицу самого Драко, Гарри, целующийся с Колином Криви; снилось изнасилование - не боль, но животный, утробный ужас, отчаяние и дикая, исступленная паника.

Дни, наверное, шли за днями. «Наверное» - потому что Драко будили через какое-то время, кормили и снова поили усыпляющим зельем. Всё время слилось в одну беспорядочную мешанину кошмаров - никакой дементор, право, не требовался, чтобы лишить слизеринца всякой воли к жизни, достаточно было собственных снов. Ещё были минуты судорожного жевания какой-то очередной еды, не всегда свежей и вкусной, были комментарии Лауза, неприятный запах от несколько дней не мытого тела, слипшиеся волосы, зудящая кожа, запах присохших крови и спермы. Наверно, это был почти ад, но Драко уже не воспринимал происходящее адекватно. Изнасилование с пугающей быстротой погружало его в безумие; сознание пыталось справиться со случившимся и не могло примириться, принять, переварить немыслимое унижение. «Гарри как-то справился тогда, зимой, - мелькала мысль. - Но ведь тогда то был я, а не посторонняя мразь… Гарри всё понял в конце концов…». Всё чаще он впадал в апатию, уходил в себя всё глубже во время кратких периодов бодрствования, безразлично подчиняясь приказам Лауза: «Сядь», «Ешь», «Пей».

Гарри застилал всё остальное; Драко приходилось прилагать сознательные усилия, чтобы помнить, кто такой этот невероятно, дух захватывающе прекрасный парень, чьё лицо - смеющееся, плачущее, спящее, удивлённое, саркастичное, восхищённое, скептическое, мечтательное - заполоняло весь мозг блондина. Без усилий он помнил только, что любит зеленоглазого чарующего брюнета и хочет быть с ним всегда; всё прочее ускользало от Драко, будто оно умело летать, а сам он должен был сломя голову бежать за своими же воспоминаниями по свежему льду и всё время поскальзывался, терял из виду то, что догонял, скользил, падал…

Однажды Драко снова разбудили; он, как обычно, открыл ничего не выражающие глаза и застыл. Делать что-либо самому ему не хотелось - не будь дыхание автоматическим, он бы и этого не делал; и распоряжений со стороны по поводу чего бы то ни было не поступало.

- Надо сказать, выглядишь ты не на миллион галеонов, - критически заключил Лауз, оглядев Драко. - Хотя всё равно очень даже возбуждающе…

Впервые за несколько дней сквозь апатию Драко пробилась эмоция; это был страх.

- Ого, как живо ты реагируешь на косвенные упоминания о сексе, - неприятно улыбнулся Лауз. - Должно быть, за неделю ты успел по нему соскучиться…

«Неделя, значит…»

- Твой драгоценный Поттер получил вчера утром ту самую прядь твоих волос, - было сообщено с некоторым садистским удовлетворением и самодовольством. - Полагаю, он деморализован и обессилен.

Особой радости Драко эта новость не принесла; он ещё помнил, кто такой Поттер, потому что все его кошмары об изнасиловании сопровождались отчаянным криком, которого не было в реальности: «Га-арри!! Гарри-и-и-и! Гарри-и!! Поттер!!! Га-арри-и-и-и!!..», но отчего-то черноволосый парень не приходил на помощь и не приходил. Блондин продолжал ждать и надеяться, всё время, пока видел сны, и только эти надежда и любовь спасали его от окончательного превращения в страдающего аутизмом. И идея деморализовать и обессилить Поттера ему активно не нравилась.