W-51 - [17]
Всем троим стало плохо. Если бы раньше Рыжему, Гансу или Руди кто-нибудь сказал, что можно так испугаться обречённых взглядов, они подняли бы шутника на смех. Солдаты видали многое, за несколько недель Французской кампании прошли через ад. И чего-чего, а всяких ужасов разведчики навидались. Но сейчас пугали не глаза сами по себе, а осознание факта, что такая обречённость вообще возможна. Эти несчастные в клетках забыли обо всём; смерть для них казалась избавлением.
- Работорговцы, - пробормотал Рыжий.
Что ожидало пленников, никто и знать не хотел - но немцы догадывались, что это беспросветное рабство без надежд на свободу. Кое-кто из "купцов", имеют заострённые уши, да и не могут быть люди стройными, как на подбор. Один - да, но не пятеро. Похожи на всадников, встреченных на поляне.
И ещё что-то подсказывает, единственные представители человеческой расы томятся в клетках. Осознание: это не средневековье, и, скорее всего, вообще не Земля, пыльным мешком свалилось на головы троицы. Это требует времени на раздумья, но его нет. И необходимость найти офицеров - первостепенная задача, которую следует выполнить во что бы то ни стало.
А пока следовало брать "языка". И троице повезло - один из крепышей с бородами спрыгнул с телеги. Что-то крикнув своим, направился вглубь леса - как раз в ту сторону, где засели немецкие разведчики. На плече - мешок, из оружия - лишь кинжал в ножнах, секира осталась в телеге. А из мешка так замечательно пахнет... чем-то вроде копчёной ветчины.
Зайдя шагов на десять в лес, бородач упал, сбитый подсечкой. Рука потянулась к кинжалу. Руди, не мешкая, огрел пленника прикладом. От столкновения добротного немецкого изделия с макушкой раздался глухой треск.
- Ты что, убил его? - накинулся на снайпера Рыжий.
- Да нет, - Руди грустно осматривал винтовку. - Приклад треснул. Вот, смотри.
- Что-о-о???
- Сам охреневаю, - согласился снайпер.- Вроде ничего серьёзного, но второго раза винтовка не выдержит.
- Ладно, - вздохнул автоматчик. - Давай оттащим этого твердолобого поглубже в лес и устроим допрос с пристрастием.
Чуть позже крепко привязанный к дереву "язык" очнулся. В бороду упёрся холодный ствол "Мп-40". Неподалёку стоял Ганс с пулемётом наготове. Руди находился чуть сзади допрашиваемого с десантным ножом наготове. Бежать невозможно - да бородач и не думает об этом, лишь испуганно зыркает туда-сюда.
- Заподозрю попытку к сопротивлению, пристрелю, - предупредил Рыжий. - Не волнуйся, "шмайссер" это умеет. Как ничто другое. Раз - и валишься с дыркой в черепе. Понял?
Пленный быстро закивал.
- Великолепно, - ухмыльнулся Клаус. - Мы на пути к пониманию. Кричать, звать на помощь не советую. Это чревато. Будешь отвечать на вопросы. Тихо, кратко и по существу.
"Язык" опять закивал. Пока всё шло неплохо.
- Вопрос первый: мы где? - спросил Клаус.
- В малом пограничном лесу, - удивлённо начал бородач. - Здесь не так далеко, в нескольких днях путь Город эльфов, и...
- Кто такие эльфы? - не стал ждать Рыжий. - Уроды с длинными ушами?
- Э-э... - замялся пленный. - Грубо говоря, да. И я удивляюсь, как они пустили вас в пределы своих владений.
- Хорошо стреляют из луков? - осенило автоматчика.
- О-о, лучше всех в этом Мире, - заверил бородач. - Никто не сравнится с Перворождёнными в искусстве стрельбы, это в крови.
- В крови, значит, - буркнул Клаус. - Так вот кто ответит за гибель ребят. Как пить дать ответит.
- Вы что, с дерева свалились? - от удивления пленник забыл обо всём. - Это же эльфы! За всю историю Мира никто ни разу не заставил их отвечать. Во-первых, не за что, во-вторых, кишка тонка!
- Не отвлекаться! - Рыжий сильнее сжал автомат. - Отвечай на вопросы! Куда везут людей в клетках, и кто они такие?
- Их везут в столицу, Город эльфов, - покорно ответил бородач. - А о том, кто они... никто.
- Как никто? - не понял Ганс. - Что-то не то говоришь.
- Они нарушили законы в эльфийских владениях, - объяснил пленник с видом учителя, растолковывающего первокласснику, что два плюс два - четыре. - И самые тяжкие нарушения караются рабством. Вечным.
- Тяжкие? - усомнился Клаус. - Например?
- Самовольное пересечение Границы, оскорбление Перворождённого... - принялся нудно перечислять "язык".
- Чёрт, я даже не хочу знать, какие преступления "нетяжкие", - покачал головой автоматчик. - Косой взгляд? И, скорее всего, за это четвертуют. Я угадал?
Бородач смолчал.
- Брось, Рыжий! - заржал Руди. - С нашими намерениями и четвертования мало.
- И то верно, - усмехнувшись, Клаус посмотрел на пленного. - А сам ты кто? Тоже не человек?
- Я гном, - обиделся бородач. - А никакой не человек.
- Ладно, это, в общем-то, неважно, - отмахнулся автоматчик. - Скажи, в Городе наверняка располагается правительство, военачальники, штабы... так ведь?
- Правители? - переврал гном. - В смысле - Королева? Ну да...
- Как туда попасть?
- Так... - удивился пленный. - Вы и впрямь откуда-то свалились. Дорога, по которой шёл караван, выведет к Городу. Через несколько дневных переходов...
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.