Взрывы в Стокгольме - [40]

— Вон там стоит полицейский,— сказал Эрик.

— Значит, пойдем в другую сторону.

— Да, это самое надежное.

— Как холодно, а? — сказал Леннарт.

— Пошли в кино,— предложил Эрик.

В фильме показывали американских солдат во Франции во время второй мировой войны.

— Подходящие парни,— высказался о фильме Леннарт, когда они вышли из кино.

— Как мы с тобой,— сказал Эрик.

—  Конечно,— согласился Леннарт.— Только погремушки у них тогда были настоящие. Нам бы такие!

— Ну, твой динамит тоже штучка что надо!

— Он у меня здесь, с собой,— сказал Леннарт.— Пять патрончиков с капсюлями и бикфордовым шнуром.

— Смотри, осторожнее со своей сумкой,— сказал Эрик.— Вдруг взорвется!

— Не стукнуть бы только ее как-нибудь,— сказал Леннарт.— Да не уронить бы ненароком.

Они пошли рядом по Кунгсгатан, по направлению к Васагатан.

— Холодно,— сказал вдруг Леннарт.

— Да.

— Пока солнце светило, было тепло и хорошо. Ночью чувствуешь зиму. Ветер тебя так и пробирает насквозь.

— Домой идти мы все равно не можем,— сказал Эрик.— Ясное дело, фараон там сидит и нас поджидает.

— Точно. Куда же податься?

— Ну, как-нибудь сейчас устроимся.

— Неужели тебе самому не холодно? — с удивлением спросил Леннарт.

— Холодно немного,— сознался Эрик.

— Не можем же мы всю ночь таскаться по улицам. Так можно и совсем замерзнуть.

— Давай зайдем куда-нибудь.

— Куда, например?

— Ну, в ворота хотя бы или еще куда.

Они попробовали открыть одни ворота, вторые. Все были заперты.

— Никогда я раньше не чувствовал себя таким брошенным,— сказал Леннарт.— И, главное, в любую минуту может нагрянуть полицейская машина... Конец теперь нашему веселью.

— Что ты хочешь сказать?

— А что нам делать? Остается только идти в полицию и сдаваться. Не коченеть же на улице. Как ты думаешь, нас посадят в тюрьму?

— Не знаю,— ответил Эрик.— Веселого, во всяком случае, не жди. Нет. Это не дело. Мы должны встряхнуться,— сказал Эрик.— Ты бубнишь, как по покойнику читаешь. Слушай, а не взорвать ли какую-нибудь дверь, а? Чтобы погреться!

— Как ты полагаешь, куда фараоны бросятся прежде всего, когда услышат грохот?

— Фараоны только посмеются, когда нас сцапают,— сказал Эрик.— Как магистр Энбум, когда ты скис на последней письменной.

— Если бы только не было так дьявольски холодно,— сказал Леннарт.

— Разотри себя как следует руками и попрыгай, вот и согреешься,— предложил Эрик.

— Только бы нас никто не увидел,— сказал Леннарт.

— Который теперь час? — поинтересовался Эрик.

— Половина первого,— ответил Леннарт.

— А что если нам пойти к кому-нибудь из знакомых? — спросил Эрик.

— Что ты! Они сразу же заявят в полицию,— сказал Леннарт.— Нет, это дело не пойдет.

— Мы вообще скоро останемся одни на улице во всем городе,— сказал Леннарт.— Все остальные у себя дома, в своем уюте и тепле. Теперь я по-настоящему понимаю тех несчастных, которым вообще некуда податься. Оказывается, не так приятно не иметь никакого дома.

— Ты что, по дому соскучился? — удивился Эрик.— По мамочке-папочке?

— Интересно, чем они там вот сейчас, в эту минуту занимаются?

— Определенно еще не ложились спать, беспокоятся о тебе,— сказал Эрик.

— Не думаю. Мама, наверно, сидит в качалке и разговаривает со своим внутренним голосом. А папа спит, это уж наверняка. Он всегда точно соблюдает часы своего сна. До меня им нет никакого дела. Иначе я их себе не представляю.

— Представь себе лучше, что сейчас лето,— сказал Эрик.— Вообрази, что сидишь себе на пляже, на горячем песочке, солнце печет, а ты наслаждаешься...

— Нелегко все это представить, скажу я тебе,— произнес Леннарт.

— Тебе-то! Такому мастеру фантазировать!

— Фантазия у меня тоже совсем замерзла.

— Сейчас мы должны с тобой сообразить,— сказал Эрик.— Не век же тут сидеть, коченеть и вообще подыхать от холода. Итак, что мы можем?

—  Давай устроим небольшой взрыв,— предложил Леннарт.

— Здесь?

— Да.

— Ты что, собираешься покончить самоубийством?

— Во всяком случае, тогда мне не придется так мерзнуть.

— Нет, хватит кладбищенских разговоров, давай думать,— сказал Эрик.

— Ладно,— согласился Леннарт.— Нам нужно куда-нибудь войти. Но везде все заперто. Следовательно, нам необходимы ключи.

—  Так. Хорошо,— одобрил Эрик.— Продолжай дальше.

— Какие же у нас имеются ключи? Посмотрим. Вытаскиваем все...

— Нашел,— сказал Эрик.— Как это я раньше не додумался? — Он вытащил из кармана связку ключей.— Вот этот ключик, ты знаешь, он от чего?

— Нет.

— Пойдем, я тебе покажу.

21

Чтение дневных газет в воскресенье не доставило полицейским ни малейшего удовольствия. Не потому, что в газетах содержалась прямая критика полиции. На это ни одна газета не решилась бы. Но и обиняками сказано было немало: слишком часто полиция, дескать, давала обещания, что взрывальщик будет схвачен. Обещания, которые, оказывается, не могли быть выполнены. И в довершение всего — взрыв дверей в самом доме полиции. Слишком рано, слишком опрометчиво заявила полиция о своей победе, и теперь ей приходилось в этом раскаиваться.

Страх перед действиями взрывальщика возрастал с каждым днем. Никто больше не рассчитывал на помощь полиции, никто не решался возлагать на нее надежды, все с волнением ждали следующей субботы.