Взрывы в Стокгольме - [17]

К сожалению, он почти не оставил следов. Вот разве сумка, в которой находился динамит, могла бы, возможно, помочь делу.

Сумка представляла собой плоскую коробку, у которой вся верхняя сторона служила крышкой. Величиной она была примерно с обычный портфель. Крышка оказалась заклеенной прозрачным тейпом, кое-где не хватало кусочков.

— Коробка была вся насквозь пропитана вишневым мороженым,— сказал Зарубин.— Мороженое мы осторожненько смыли, а жидкость пропустили через мелкоячеистое сито, чтобы посмотреть, не найдется ли там каких-нибудь твердых частиц.

— Ну и как?

— Вот, нашли несколько кусочков пластмассы от пакета, в котором лежал заряд. А потом, посмотрите, мы обнаружили несколько маленьких крошек сыра.

— Какого сорта сыр?

— Швейцарский. Швейцарский сыр из Австрии.

— Это ты точно можешь сказать, несмотря на то, что кусочек такой крошечный?

— Там оказалась еще и крошка от сырной корки.

— А нам это может как-нибудь помочь?

— В Стокгольме, вероятно, не так уж много магазинов, которые торгуют таким сыром. Я, например, в жизни не пробовал швейцарского сыра из Австрии. И всегда думал, что швейцарский сыр получаем прямиком из Швейцарии.

— Одну группу розыска мы направим по этому сыру. Еще что-нибудь нашел?

— Вот здесь крышка починена, посмотри. Починка произведена с помощью обрывка электрического провода слаботочного типа. Тип этот самый обычный, его, например, почти всегда применяют телевизионщики, когда тянут внутреннюю проводку.

— Ага. Это уже может кое-что дать.

— Хорошо бы нам найти тот кусок провода, от которого он оторван, тогда бы мы сличили поверхности излома и могли бы доказать, что они от одного куска. Он именно оторван, а не отрезан, так что сделать это как раз не трудно.

— Остается только найти другой конец провода...

— Да, но это уже ваша забота. Такая работка для группы розыска, а не для нас, технарей.

— Это точно,— сказал Гординг.

Обсудив положение дел, они разделили весь состав полицейских на группы. Тот факт, что лица, рожденные за пределами Швеции, проживают во многих квартирах домов, где имелась опасность подвергнуться взрыву, по-прежнему являлся важным направлением в розыске. Швейцарский сыр из Австрии стал другой линией, по которой тоже можно было вести розыск. Вопрос был только в том, сумеют ли они что-нибудь отыскать до следующей субботы — до следующего взрыва.

12

Имя женщины, которая могла бы помочь полиции распутать клубок, указал Стэн Тэрнквист.

— Она жила в этой квартире до меня,— сказал Тэрнквист.— А я въехал в ее квартиру пять лет назад, когда она поселилась в каком-то частном пансионате для престарелых в Тэбю, под Стокгольмом.

— Она иностранка? — спросил Петер Сюндман.

— Да, по-шведски она говорила прекрасно, только не совсем правильно. Чувствовалось все-таки, что не шведка.

— Здесь она жила долго?

— По-моему, довольно долго. Да вы сами, наверно, можете с ней поговорить.

— А сколько ей лет?

— Было семьдесят, когда отсюда переехала. Значит, сейчас ей должно быть лет семьдесят пять.

— Вы думаете, она еще жива?

— Пять лет назад она была бодра и здорова. Да вы позвоните в этот пансионат и побеседуйте с ней сами.

Сюндман так и сделал. Он поговорил с директрисой; его будут ждать, сказала директриса, пусть приезжает. Госпожа Хейманн наверняка обрадуется, что с ней хотят поговорить. Редко кто ею интересуется. И такой визит, разумеется, доставит ей удовольствие. Голова у нее по-прежнему работает отменно, нет сомнений, что она сможет чем-нибудь помочь.

Пансионат для престарелых оказался большой двухэтажной деревянной виллой, выкрашенной в желтый цвет. Ее окружала просторная лужайка, спускавшаяся к небольшому озерцу. Лужайка вся заросла березами и яблонями. Лед на озере только-только начал оттаивать. Узкая тропинка к дому аккуратно посыпана песком, но на улице никого. Из трубы кольцами вился дымок. Дом казался ухоженным и уютным.

К двойным коричневым дверям вела каменная лестница. Над дверями — деревянная табличка с аккуратно выведенным названием виллы «Березовый дом». На звонок Сюндмана двери отворила молодая женщина в голубом форменном платье с белым передником. Ботинки и пальто она предложила оставить в гардеробе.

— Для посетителей у нас есть шлепанцы разных размеров,— сказала она ему,— чтобы облегчить нам уборку.

Сюндмана провели в кабинет директрисы.

— Я говорила с госпожой Хейманн,— сказала директриса.— Она готова вас принять. Правда, она не особенно хорошо слышит, так что говорите с ней пояснее и помедленнее. Не обязательно громко, главное, медленно и отчетливо. Может быть, для начала я вам могу чем-нибудь помочь?

— Нет, я лучше побеседую прямо с госпожой Хейманн,— сказал Сюндман.

— Тогда, может быть, вам будет удобнее поговорить с ней в нашей читальне, вот здесь, рядом. Сейчас там как раз никого нет.

Читальня оказалась маленькой комнатой с рядами книжных полок по стенам. Сюндман обратил внимание на большую старомодную хрустальную люстру, пожалуй, слишком большую для такой маленькой комнатки. Директриса заметила его заинтересованный взгляд и сказала:

— Сначала у нас было их две, в столовой. Но одна упала и разбилась, нам не захотелось, чтобы в столовой было две разных люстры. Вот мы ее сюда и приспособили.