Взъерошенные перья - [11]

– Я знаю, кто он такой. И я знаю, чем он занимается. Так что он здесь делает?

Присс явно обращалась к родителю, но Джейкоб, не снижая хода, миновал белобрысую секретаршу за зеленым пластиковым столом и по длинному коридору помчался к массивной двери красного дерева.

Поскольку мой клиент, по-видимому, не собирался отвечать Присс, я подумал, что обычная вежливость требует взять на себя эту задачу, и с улыбкой сказал:

– Твой отец нанял меня расследовать дело о похищении.

Присс мельком глянула на меня и двинулась вслед за папашей. Причем так же быстро. Похоже, в этом здании принято передвигаться вприпрыжку.

Ладно, буду как все. Я последовал за Присс и Джейкобом, стремительно проскочив мимо секретарши в приемной – немолодой женщины с седыми волосами и огромными пурпурными серьгами. Казалось, что ее уши подверглись нападению крупных виноградин. Когда я пробегал мимо, она изобразила неопределенную улыбку.

– Послушай! – кричала Присс, когда я влетел в кабинет. – Я думала, что мы все обсудили. Я думала, мы решили, что в этом нет необходимости.

Глаза у Присциллы были такие же серые, как и у отца. Только у него они маленькие, круглые и какие-то лысоватые, а у нее большие и обрамленные длинными, густыми ресницами. Но сейчас глаза Присс тоже напоминали раскаленные угли, подернутые пеплом.

Памятуя о ее характере, я благоразумно встал в сторонке. Оказаться побитым женщиной – это даже более унизительно, чем быть побитым старикашкой.

Джейкоб сидел за столом на вращающемся стуле, обтянутом черной кожей. Я не мог не обратить внимания на массивный дубовый стол с богатой резьбой, на пушистый ковер и на стены, обшитые панелями из красного дерева. Видимо, скупердяйство куриного барона заканчивалось на пороге его кабинета.

Схватив пару листов бумаги, Джейкоб оторопело посмотрел на них и положил на место. Присцилла все больше напоминала раскаленную лаву, готовую хлынуть родителю на голову. Наконец Джейкоб взглянул на свое чадо.

– Хаскелл проведет для нас небольшое расследование. Он несколько дней кое за чем здесь присмотрит.

Лава вырвалась наружу.

– Кое за чем?! Ты хочешь сказать – кое за кем? Так, да?! Так вот, я этого не потерплю! Не желаю, чтобы со мной обращались как с беспомощной идиоткой, у которой в голове один маникюр с педикюром да бигуди!

С бигуди Присцилла действительно была не в ладах, точнее, она попросту обкорнала свои прямые темно-русые волосы «под горшок».

Джейкоб внушительно откашлялся.

– Я даю Хаскеллу полную свободу действий и, – тут он посмотрел Присс прямо в глаза, – рассчитываю, что ты окажешь ему всяческое содействие.

Старик приподнял со стола статуэтку и выразительно ткнул ею в сторону дочери. Жест Джейкоба мог быть еще более выразительным, если бы это была не курица, отлитая в бронзе. С того места, где я стоял, казалось, что бронзовый клюв раскрыт в полуулыбке.

Мона Лиза куриного мира.

Джейкоб заметил, куда я смотрю.

– Знаешь, что это такое? Это Бурый Вандеверт – выведенный мною гибрид! – Он с нежностью посмотрел на скульптуру. – Курица, которая все это сотворила.

– Неужели? – Судя по всему, изображать потрясение скоро войдет у меня в привычку.

Вы не поверите, но взгляд Джейкоба, устремленный на бронзового бройлера, затуманился.

– Я трудился годами – годами, – чтобы вывести новую породу. Породу, которая давала бы больше мяса и меньше ела! И у меня получилось.

Я попытался напустить на себя еще более потрясенный вид. Но, честно говоря, кого может взволновать какая-то там курица?

Впрочем, кого-то может. На лице Джейкоба был написан настоящий восторг.

Правда, Присцилла отнюдь не разделяла родительского восхищения. Она все еще выглядела как Везувий в момент извержения. Наверняка Присс не в первый раз слышала этот рассказ. Испустив раздраженный вздох, она спросила:

– Выходит, мое мнение в расчет не принимается? По этому поводу.

Обвиняющий перст был нацелен на меня. Джейкоб оторвал взгляд от бронзовой курицы-суперменши и посмотрел на дочь.

– Конечно, принимается. – Он вновь перевел взгляд на статуэтку. – Но последнее слово остается за мной. И слово мое следующее: я нанял Хаскелла. И хочу, чтобы он раскопал это дело. Я не желаю, чтобы люди думали, будто я не могу позаботиться о себе.

Можно было подумать, что он говорит с бронзовым крылатым истуканом, а не с Присс.

– Последнее слово остается за тобой, – повторила Присцилла. – Как всегда. – В голосе ее звучала горечь.

Джейкоб оскорбленно поджал губы:

– Я это делаю для тебя. Все, что я ни делаю, дитя мое, – это для твоего же блага.

Судя по всему, обращение «дитя мое» нравилось Присс не больше, чем мне обращение «мой мальчик». Она крутанулась, пинком распахнула дверь и вылетела вон.

Столь быстрый маневр моей подопечной застал меня врасплох, поэтому еще пару секунд я стоял столбом. А Джейкоб со значением смотрел на меня, словно говоря: «Иди, иди, мой мальчик, отрабатывай свои денежки!»

Хоть и с опозданием, но я все же выскочил из кабинета Джейкоба.

Дамочка с виноградинами в ушах испуганно отшатнулась, когда я с топотом пронесся мимо. Я ободряюще (по крайней мере, я надеялся, что ободряюще) улыбнулся ей и галопом устремился вслед за женщиной, с которой отныне должен был не спускать глаз. Присс мчалась на всех парах, так что мне потребовалось около минуты, чтобы догнать ее. Когда мне это все же удалось, я обнаружил, что Присцилла не в настроении. Да что там, она вся побелела от ярости, а губы так и ходили ходуном.