Взаперти - [83]
Вот бы со мной случилась амнезия, чтобы я забыла, какой ты внешне. Вот бы мне порадоваться, что тебя засадят на десять-пятнадцать лет, и согласиться помочь суду. Вот бы поверить во всё, что пишут газеты. Или что твердят мне родители. Или что говорит доктор Донован. Не то чтобы я совсем не понимала, откуда что берется. Ведь мне тоже хотелось тебя убить.
Но давай начистоту: ты меня похитил. И вместе с тем спас. А между этими двумя событиями показал место настолько необычное и прекрасное, что я никогда не сумею его забыть. И тебя – вытеснить из памяти. Ты у меня в голове так же глубоко, как кровеносные сосуды.
Я только что устроила себе маленькую передышку, чтобы пройтись по саду за апарт-отелем. Не сад – одно название: замощенные дорожки, несколько растений в вазонах да кусты. Я сидела на плитках, запрокинув голову, и смотрела на небоскребы вокруг. И знаешь, почти чуяла тебя где-то в этом городе, совсем недалеко. Слышала, как ты негромко покашливаешь. Наверняка ты тоже думал обо мне. Закрыв глаза, я попыталась представить, как это будет. Испугаюсь я, увидев тебя, или испытаю другие чувства?
Ты будешь в наручниках, с неподвижными сильными руками. Ты не сможешь ни причинить мне боль, ни коснуться меня. Будет ли твой взгляд умоляющим – или вопьется в меня с яростью? Как там обращаются с тобой? Не мучают ли тебя опять кошмары? Ясно одно: при нашей следующей встрече меня будет отделять от тебя не просто решетка, а целая система правосудия.
Я думала, к тому времени, как дойду до этого места в письме, я что-нибудь да пойму. Осознаю, почему случилось всё это, почему ты вошел в мою жизнь… почему выбрал меня. Иногда мне кажется, что ты такой же, как во время нашей первой встречи в парке, – потерянный, запутавшийся. А иногда я думаю о твоих планах на жизнь среди жары, бесконечного песка и красоты и гадаю, могло ли хоть что-нибудь из этого получиться. Но чаще я не знаю, что и думать.
Но польза от всей этой писанины всё-таки есть. Когда я пишу, лежа в постели, то почти слышу эхо ветра над песком или стоны дощатых стен вокруг меня. Почти ощущаю пыльный запах верблюдицы и горький вкус соляного куста. А когда засыпаю, меня обнимают за плечи твои теплые руки. Ты нашептываешь истории, и голос твой напоминает шорох спинифекса. Знаешь, я ведь до сих пор ношу то кольцо… по ночам, когда никто не видит. Сейчас оно у меня в кармане. Я спрячу его сегодня днем, перед приходом полицейских.
Они хотят обсудить то, что я скажу в суде, со свидетельской трибуны. И мне, наверное, следует подумать об этом. Просто… я еще ни в чем не уверена. У этого дня в суде ведь возможны два разных финала… но начало будет одно.
Наступит утро понедельника, почти девять часов. Соберется пресса. Я, шагая между мамой и папой, буду держать голову низко опущенной, нам придется проталкиваться сквозь толпу репортеров, прохожих и просто зевак. Некоторые станут хватать меня за рукава, совать мне в лицо микрофоны. Мама вцепится в мою руку так крепко, что ее ногти вонзятся в кожу. Папа наденет деловой костюм. Мама выберет что-нибудь черное и практичное, и для меня тоже.
Мы войдем в здание Верховного суда, и шум сразу утихнет. В этом большом, величественном холле, заполненном людьми в деловых костюмах, мы как-то сразу стушуемся. Найдем мистера Сэмюэлса, обвинителя. Он спросит, была ли у меня возможность перечитать показания. Потом проводит моих родителей в зал суда, в большой зал, и прежде, чем дверь закроется за ними, я услышу голоса и шаги. А потом я останусь за дверью, в холодном кожаном кресле, и со мной не будет ничего, кроме моих мыслей.
Спустя некоторое время, которое покажется мне слишком долгим, дверь снова откроется. Значит, моя очередь. Мои показания. Воздух завибрирует, как трамплин в ожидании, когда же я прыгну. Все станут глазеть на меня. Даже если считают, что это неприлично. Судебный художник начнет набрасывать мой портрет. Но я буду смотреть только на одного человека.
На тебя, сидящего на скамье подсудимых, с наручниками на сильных руках. Ты тоже станешь вглядываться в меня распахнутыми широко глазами, которые всегда напоминали мне океан. Я нужна тебе сейчас. И я приму решение. А потом отвернусь от тебя.
Всё начнется так, как и полагается. У меня спросят имя, возраст, адрес. А потом – кое-что поинтереснее. Меня спросят, как я познакомилась с тобой.
В первом случае я скажу им именно то, что они хотят услышать. Объясню, как ты следовал за мной, как… выслеживал меня… с моих малых лет. Расскажу, как ты приехал в Великобританию искать свою мать, а вместо этого нашел выпивку, наркотики… а потом меня. Сообщу, что ты везде был чужим, бредил пустыней и считал меня своим единственным спасением.
Потом адвокат спросит про аэропорт, и я отвечу, что ты подсыпал мне что-то в кофе. Расскажу, что ты затолкал меня в багажник своей машины и удерживал у себя против моей воли. Расскажу о долгих одиноких ночах в дощатой хибарке, о том, как ты запер меня в ванной… как я ждала, что ты убьешь меня. Расскажу про твои вспышки ярости, про неуравновешенность, про твою ложь, а еще расскажу, что иногда ты хватал меня так крепко, что из глаз брызгали слезы и краснела кожа. Расскажу, что ты украл меня.
Настоящая любовь приходит к Айле в самый трудный момент жизни. Гарри один на всем свете понимает ее по-настоящему, но он болен лейкемией и лежит в той же больнице, что и отец Айлы. Она может потерять их обоих. Вместе с Гарри они присматривают за одиноким лебедем у больницы. Молодая птица осталась без стаи и повредила крыло. Она в плену у этого места, точно так же, как Айла и Гарри. Лебедю нужна стая, чтобы подняться в небо. Айле нужно чудо, чтобы спасти тех, кто ей дорог. Юная девушка не может в одиночку исправить все, что пошло не так в ее мире.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Элизабет, Джойс, Рон и Ибрагим недолго наслаждаются покоем в идиллической обстановке Куперсчейза. Не успевают утихнуть страсти после раскрытого ими убийства, как Элизабет получает письмо из прошлого. Ее приглашает в гости человек, который умер давным-давно — у нее на глазах. Элизабет не может отказаться от приглашения — и вот уже Клуб убийств по четвергам оказывается втянут в новое дело, в котором замешаны колумбийские наркоторговцы, британская контрразведка и похищенные алмазы стоимостью в двадцать миллионов фунтов.
Джеки не любит сюрпризов. Ее жизнь распланирована на годы вперед, но все планы рушатся, когда она теряет семью в автокатастрофе. Теперь Джеки предстоит сменить роскошную квартиру в Нью-Йорке на ранчо в Колорадо, где живут ее новые опекуны. И вот сюрприз — у них двенадцать детей! Как выжить в этом хаосе? А может быть, в нем что-то есть? Может быть, под этой крышей Джеки обретет семью, любовь и лучших друзей?
Комиссар полиции Петер Винстон приезжает в живописный уголок Швеции, чтобы отдохнуть у моря. Отпуск недолго остается безоблачным — в роскошной недостроенной вилле на берегу находят тело известного риелтора Джесси Андерсон. Дело только поначалу кажется простым — вскоре обнаруживается, что Джесси сумела досадить почти всем в этом райском краю и убийца может скрываться за каждой садовой изгородью.
Среди мирных английских пейзажей живут четверо друзей. У них необычное хобби: раз в неделю они собираются, чтобы обсудить нераскрытые преступления. Элизабет, Джойс, Ибрагим и Рон называют себя «Клуб убийств по четвергам». Все они уже разменяли восьмой десяток и живут в доме престарелых, но сохранили остроту ума и кое-какие другие таланты. Когда местного строителя находят мертвым, а рядом с телом обнаруживается таинственная фотография, «Клуб убийств по четвергам» внезапно получает настоящее дело. Вскоре выясняется, что первый труп — это только начало и что у наших героев есть свои тайны.