Взамен обелисков – кресты - [14]

Уже изначально обладающая высокой духовной направленностью песня превратилась чуть ли не в церковный псалом. Ни тебе отцовской будёновки, ни стука вагонных колёс, ни, тем более, клятвы, произнесённой в сердце…

Того, дорогого, близкого, душевно щемящего, знакомого с малолетства, не осталось.

Исчезла поэзия искреннего сердца… А заодно – и приметы советской эпохи: дорогие, конкретные и яркие.

«С чего начинается Родина…» —

Звучало недавно вроде бы.

          Наспех переделаны слова.

          Из контекста вырывали строки!

          Как у речки, что была жива,

          Пересохли родники-истоки.

Появилось: в духе новых дней

(Стали мы до разных правок падки!).

Было там о Родине моей,

А теперь поётся про лампадки.

          Изменили песню – насовсем,

          Провели пером по ней, калеча.

          И не мне, а всем нам вместе, всем,

          С той, другою песней, было легче!

С той, в которой наша есть страна,

Узнаём её по тем приметам.

И она по-прежнему – одна,

И другой – дороже! – песни нет нам.

          «С чего начинается Родина…»

          Всё – прошлое?

                             Брошено?

                                        Пройдено?

Мы эти звёзды вырезали сами

Мы эти звёзды

Вырезали сами

Из старого

Железного куска.

Они когда-то

Были небесами,

Касавшимися

Дальнего леска.

Они нам сверху

Посылали вести.

Они привычно

Гасли поутру.

И звуками

Колышущейся жести

Гудели на отчаянном ветру.

Мы эти звёзды

Сразу после боя

Подняли в полуметре

От земли,

Чтобы они,

Как жизнь и всё живое,

Могилы наших

Павших берегли.

Неучтённые потери

…И приутихла боль в какой-то мере,

Как тот костёр, который прогорит.

И фраза «Неучтённые потери»

Почти что ни о чём не говорит.

А жизнь представить можно ли другою?

Кого-то мимоходом поминать,

Как тех бойцов, под Новгородом, Мгою

И Волховом оставшихся лежать?..

Им до сих пор – ни славы, ни покоя.

Их до сих пор весенний бьёт озноб.

…Тела прикрыли наспех поле боя,

Снарядная воронка и окоп…

Они там были. Стойко насмерть дрались,

За землю ту, за каждый стебелёк…

И – надо же! – на годы потерялись,

Как будто бы с деньгами кошелёк!

На всякий случай

Страхами надуманными сплошь

Понапрасну сам себя не мучай.

Что, солдат, очухался? Живёшь?

Как живёшь?

Да так. На всякий случай.

Александр МЕЖИРОВ

Может быть, и никакой не лучший

Из людей. А просто повезло —

Он остался жить на всякий случай:

Стороною беды пронесло.

Капли принимая дождевые

(До других лекарств не та пора),

Радовался, мол, попал в живые,

Значит, можно мне кричать «ура!».

Из тугого вырывался круга.

Не устал с усмешкой повторять:

«Будет туго? Больше нет испуга.

Жив! На остальное – наплевать!»

Сад расцвёл. Июль опять в природе.

Лето невоенное вполне.

Он любим. Здоров. И счастлив вроде

Тем, что не остался на войне.

Тем, что не погиб и не исчезнул…

И довольный, смерть свою презрев.

…Что ни говори, оно полезно

«Всякий случай» брать себе в резерв.

Сказано: из прошлого

Сказано: из прошлого.

Из забытья – не сказано.

Собрано, подытожено

И для других оставлено.

Знать бы про то заранее!

Взять и осмыслить многое —

Старые переживания

С новыми переитогами.

Чтобы обыкновенные,

Громкие, а не страшные,

Мирными – не военными —

Годы гремели маршами.

Времени отчаянная стрелка

Времени отчаянная стрелка

Свой ведёт отсчёт любого дня.

Память – не горящая горелка

Второпях зажжённого огня.

Он другою меркою отмечен,

Нет, не той, как нынче, напоказ…

Хоть и назван звучно кем-то Вечным,

Но горит, покуда подан газ…

В мирную годов обыкновенность

Хочется сильнее, позарез —

Чувствовать волнующую ценность

Настоящих пламенных сердец.

Первый снег

Первый снег

был чистым и красивым,

будто не туда он залетел.

Первый снег

перелопачен взрывом,

оттого местами почернел.

По нему из пулемётов лупят

и стремятся минами добить.

Он, видать, ещё недолго будет

здесь лежать. А это значит – жить.

Всё растает. Снова будет сыро,

Как весною, слякотно опять.

Первый снег – он первый дар из мира.

…Мы о мире стали забывать.

Ночной уход

В 1941-м из деревни Ёмышево Сольвычегодского (тогда) района Архангельской области ушли на фронт её жители. Среди них был и Авенир Алексеевич Ожегов, отец жительницы города Коряжмы Юлии Авенировны Ульяновской.

Он погиб смертью храбрых 25 сентября 1942 г.

В урочище Гайтолово, что близ железнодорожной станции Мга, на месте его захоронения и ещё более чем двадцати безымянных бойцов, установлен металлический православный крест. В 2015 году участники Всероссийской Вахты Памяти из поискового отряда «Мужество» (г. Коряжма) прикрепили к нему табличку с фотографией и правильными данными солдата-земляка.

Уходили на войну —

В глушь.

           И в морок.

                    В тишину.

На зелёный летний луг

Все они шагнули вдруг.

За околицей притихшей

В ту минуту, в этот час

Было их дыханье слышно,

Но не видно блеска глаз.

От зарода до зарода

Поскорей бы рассвело!

Сколько ж разного народа

То покинуло село!

Оправдаться в жизни чем им,

Говорить, кого-то звать?

Раз оставили деревни —

Значит время воевать.

Не прибавиться укору,

Не убавиться тоске…

Коль в ночную вышли пору,

Есть поклажа в вещмешке.

Для солдатских книжек штампы

Приготовил комиссар…

А в руках мужицких лампы

Раздают и свет, и жар…

Очертить дорогу в темень —

Между этими и теми —

Остаётся тусклый свет,