Вызовите посла - [4]

Ермилов помолчал, прикидывая, в чем подвох. Он и на прежней работе отличался осторожностью, а теперь и вовсе страдал подозрительностью. Начинал прикидывать варианты: «Почему она позвонила именно мне? Не о погоде же хочет разговаривать с сотрудником ФСБ. Еще не хватало налететь на интервью. Она начнет расспрашивать, а потом вдруг выйдет статья. Или снимет скрытой камерой. Журналисты такие штуки ловко проделывают. Правда, Меркулова при ее журналистской наглости вроде бы не из журналюг. Все-таки по мере сил соблюдает приличия. По делу Кедрова сделала отличный материал — так, как ей преподнесли, никакой отсебятины».

— По поводу поездки в Штаты? — осмотрительно уточнил Олег. — Хотите поделиться впечатлениями от турпоездки?

— Вы не поняли, Олег Константинович, — мягко и терпеливо сказала Олеся. — Я ездила в служебную командировку. И там возникла тема… Но мне хотелось бы поговорить лично.

— Думаю, вам лучше обратиться в ЦОС[2].

— И все-таки давайте встретимся, — настаивала Олеся. — Я у вас много времени не отниму.

— Да мне не жалко для вас времени… — начал было он.

— Вот и прекрасно. Где встретимся?

Ермилов вздохнул и назвал кафе, находящееся не так далеко от дома, и торопливо добавил:

— Только не взыщите. У вас будет максимум полчаса. Встретимся накоротке. Я тороплюсь на работу.

Ермилов зашел в кафе с мороза, и его окутало теплом и аппетитным запахом кофе и булочек с корицей. С досадой он подумал, что сейчас не удержится от второго завтрака, а на теннис последнее время удавалось ходить все реже. А булочки не улучшают фигуру при сидячем образе жизни.

Он увидел Олесю за столиком у окна. Она, по-видимому, только пришла, еще не сняла лиловую куртку и напоминала нахохлившуюся птичку с встрепанным хохолком из завитых крашеных блондинистых волос. Загорелая среди зимы. Олеся, не заметив Ермилова, начала снимать куртку, уткнувшись в листок меню, лежащий перед ней на столе.

Олег вспомнил о том, что Меркулова обладательница хорошего аппетита, и невольно улыбнулся, но тут же изобразил мину человека чрезвычайно занятого. Он высвободил часы из-под рукава куртки и, как только поймал взгляд Олеси, тут же демонстративно посмотрел на циферблат.

Журналистка проигнорировала его намек и похлопала по диванчику рядом с собой. Ермилов присел напротив, на самый краешек, словно собирался стартовать в любой момент.

— Что вы как неродной? — довольно нахально поинтересовалась Олеся и ткнула ему свою куртку через стол. — У вас за спиной вешалка. Поухаживайте за дамой.

«Оторва! — подумал Ермилов, пристраивая благоухающую духами куртку на крючок. — Небось клинья ко мне подбивать собралась. За этим и позвала под благовидным предлогом. А Люська считает меня увальнем. Главное, и мне об этом помнить…»

Однако Меркулова развеяла его надежды на легкий флирт.

— В Америке я была в Лос-Анджелесе, — она неожиданно без предисловий перешла к делу. — И не только там. Объездила почти все западное побережье. Добралась до северо-западной части, а в штате Вашингтон, в Сиэтле, со мной вдруг захотел встретиться один журналист. Я еще в Москве с ним познакомилась и…

— Каким образом он узнал, что вы в Америке? — перебил ее Ермилов, нахмурившись. — Вы ему сообщили заранее о своей командировке в Штаты?

— Вы так странно спрашиваете, — покосилась на него Олеся, оторвавшись от меню. — Я в принципе ни перед кем не отчитываюсь. Никогда. — Она взмахом руки подозвала официантку и, к неудовольствию Ермилова, начала заказывать много и аппетитно: и омлет по-баскски, и салат Цезарь, и тосты с клубничным джемом, и бекон — это с утра-то! Олег не удивился бы, узнав, что дома это хрупкое создание по утрам ест щи с мясом — так обычно деревенские мужики едят, перед тем как поле пахать. Меркулова же пашет журналистскую ниву и делает это весьма активно.

— Я не предлагаю вам отчитываться, я хочу понять, по какой причине он с вами встречался.

— Вы же торопитесь, а это долгая история, — с очаровательной издевкой улыбнулась Олеся.

Ермилов снял куртку и поставил локти на стол с таким выражением лица, что журналистка посерьезнела тоже. Но это ему только показалось. Она сунула Олегу в руки меню и предложила:

— Закажите что-нибудь, а то я, как пищевой алкоголик, не люблю есть в одиночку, — она снова улыбнулась, и Олегу показалось, что за бравадой она скрывает несвойственную ей растерянность.

Интуиция подсказывала ему о необходимости быстренько свернуть разговор и под благовидным предлогом уйти, чтобы не вляпаться в сомнительную историю (а то, что дело сомнительное, он смекнул, когда услышал словосочетание «американский журналист»). Изучая архивные материалы, Олег успел понять, что почти все случайности, как правило, тщательно спланированы чьей-то спецслужбой.

«Сейчас послушаю ее воркование несколько минут, а отписываться буду целый месяц, — обреченно подумал он, заказывая кофе. — И выговор схлопочу, как за Кедрова и за самодеятельность в ЮАР».

— Майкл Моран, ну этот американский журналист из «Нью-Йорк Таймс». Он мне позвонил, когда я была как раз в Сиэтле. И вот то, о чем он мне сказал, я бы хотела прояснить у вас. Ну может, не конкретно у вас, но в вашей Конторе. Он сказал, что в одной из федеральных тюрем, в Сиэтле, сидит некий Александр Петров.