Выжить любой ценой - [34]

Не теряя ни секунды, я побежал к выходу. Было огромное желание пройтись по полкам в надежде отыскать чего-нибудь полезного — оружие, броник, аптечку, еще чего, — но времени совсем не оставалось. Я слышал, как пробивают ко мне путь те двое сподручных незнакомца в черном и понимал, что шанс у меня на самом деле только один, и то совсем крохотный. Тягаться с таким противником бессмысленно. Тут спасет только бегство. И чем раньше, тем лучше.

Я побежал к выходу. Уже открывая двери, услышал, как в комнату вошли мои преследователи. Один из них крикнул:

— Остановись!

А второй поспешно добавил:

— Мы тебя не тронем!

Ребята, я слишком много дерьма повидал, чтобы на слово верить первым встречным. Опыт подсказывал, что, когда кто-то говорит «мы тебя не тронем» все обычно заканчивается таким эпическим жесткачом, что ни в каком фильме ужасов не увидишь. Любимая фраза Красного. Мы тебя не тронем — а потом рубят на мелкие куски и свиньям скармливают. Нет уж, парни, без вас проблем хватает.

Я ожидал, что они начнут стрелять мне в спину, но этого не последовало. Не успели? Или побоялись шкуру испортить? Живым нужен? Черт его знает! Я наугад шмальнул пару раз в их сторону и выбежал наконец из этого рассадника нечисти на улицу. Надо ли говорить, что меня там уже ждали?

Перестрелка в доме Бориса была слышна видимо во всем Городе, иначе как объяснить тот факт, что к его жилищу сбежалось человек двести — не меньше, — народу?

Я вовремя успел затормозить, чтобы не врезаться в первую шеренгу людей, плотно окружившую строение. Толпа вопросительно, с некоторым недоумением, посмотрела на меня. То состояние людей, когда смятение еще не прошло, а ярость не наступила, могло спасти мне жизнь и я воспользовался своим шансом.

— Бориса бьют! — закричал я что было сил и махнул в сторону черного дома.

Ропот прошелся по рядам, народ переглянулся.

— Кто бьет? — спросил кто-то из толпы.

— ВРАГИ!

Этого хватило. Смятение начало быстро таять под лавиной ярости, ослепшая от безумия толпа начала бурлить, вскидывая вверх кулаки.

— Защитим!

— Не дадим в обиду!

— Убьем врага!

И народ ломанулся внутрь дома.

Я ожидал, что на меня набросятся с кулаками, но этого не произошло — толпа прошла меня стороной, посчитав видимо за своего. Спина моя взмокла, а ноги предательски трясли, но я себя не выдал, лишь иногда покрикивая орущим:

— Врагов на кол! Бориса защитим! Не дадим в обиду!

Наконец поток схлынул, давая возможность уйти от злосчастного дома подальше.

Мотоцикла моего на том месте, где я его оставил, не оказалось.

«Неужели украли? — хмыкнул я. — А еще мне нотации читали, про хорошо и про плохо».

Но мотоцикл не был украден. Я нашел его у обочины, под кроной дерева, бережно укрытый ветками. В тень значит поставили, чтобы проходу не мешал. Такой расклад событий в моей голове не умещался. Не привык я, что вещи, оставленные без спроса, оказывается могу не своровать, а заботливо поставить в ожидании своего хозяина. В том городе, где я родился и рос, такое посчитали бы признаками дурного вкуса. Может, не такие они и плохие, эти жители Города Слепых?

«Они сжечь тебя хотели», — напомнил сам себе я.

Отбросив ненужные размышления в сторону, я подошел к мотоциклу, откинул ветки и завел своего двухколесного зверя. Тот утробно зарычал, выплевывая из выхлопных труб густой едкий дым. Ну что, дружок, пора нам валить из этой дыры, пока нас…

Звякнула пуля. Вторая. А потом мотоцикл, мой железный конь, захрипел, начала кашлять и заглох. Я глянул на мотор и не сдержал ругательств — две огромные дыры от разрывных пуль зияли там. Я даже не удивился, увидев идущего ко мне незнакомца в черном одеянии.

— Далеко собрался? — спросил ехидно тот, на ходу заряжая оружие.

Чутье подсказало — эти пули предназначались мне.

3

Отвечать на вопрос незнакомца я не собирался — много чести. А вот драпануть через кусты, огородами, рискнул. И не прогадал. Мотоцикл сослужил мне последнюю службу — прикрыл от врага. Я перекувырнулся, сильно оцарапал руки и лицо, но смог прорваться через плотные ветки. За спиной выругались.

Ага, просто так Лиса не возьмешь! Он хитрее. Он… глупец!

Засада была организована мастерски. И когда только успели? Ведь минуту назад помощники незнакомца бодались с обезумевшими церковниками, а теперь уже засели в кустах и с распростертыми объятиями встречали меня. А я как на блюде прямо к ним в лапы и угодил. Глупец! Болван! Дурак!

Меня схватили, закрутили руки, тыкнули мордой в траву. Крепкие ребята, и методы у них интересные. Взять целехоньким, чтобы потом убить. Или хотят к Красному на расправу привести? Это похоже на него. Лично будет полосовать ножом мое многострадальное тело и ухмыляться при этом. Потомок Цепеша, садист проклятый!

Я попытался вырваться, но держали меня ребятки крепко — едва хватало силы дышать — так закрутили руки. К двоим подбежал незнакомец в черном и, глянув на меня, изрек еще одну пафосную фразочку:

— От нас не убежишь.

— От вас — это от кого? — выдохнул я.

Незнакомец не потрудился ответить.

— Ты мне мотоцикл испортил! — в бессилии проскрежетал зубами я. — В двойном размере отдашь!

Меня подняли на ноги и поволокли в сторону серых домов, стоящих на противоположной стороне улицы. Редкие прохожие с удивлением поглядывали на нас, но едва я открыл рот, чтобы попросить подать мне камень поувесистее, которым я бы с удовольствием расквасил носы этим здоровякам, как меня тюкнули под ребро, и я потерял на некоторое время говорить. Дыхание сперло. Я едва переставлял ноги, чувствуя, что тащат меня по клумбам и грядкам, не обращая внимания на недовольные крики хозяина огорода.