Выстрел в доме с колоннами - [49]

– Может. Подвезу тебя, Витя, до общежития, а сам домой. Дина уже забывать стала, как я выгляжу.

– Как Вам философия Клавдии Андреевны?

– Овечья. По крайней мере, понятно, почему наш Казанова выбрал её в жёны.

– А, если задуматься, так ли уж виноват Кустовский перед своими женщинами? Взять, к примеру, беременность Дарьи и той уголовницы, как её там…?

– Лена Трошина. Кстати, с ней мы ещё не беседовали.

– О чём думали эти женщины, когда беременели от мужика, у которого ветер в голове? Моя Марина считает, что женщина должна сама думать о последствиях… Григорий Михайлович, а почему Вы нажали на тормоз, мы ведь ещё не доехали?

– Витя, мужик на то и есть мужик, чтобы думать за себя и за свою женщину, так как она слабее, эмоциональнее, более ранима и зависима по своей природе. А Марину воспитывали родители так, потому что готовили к встрече с такими, как Валера, зная, что их пруд пруди, – Борцов наставительно вещал, повернувшись лицом к Зайцеву. Машина в это время стояла на обочине шоссе, по которому мимо них носились автомобили от жигулей и малышек типа старой Оки до дорогущих джипов.

– Я понял, Григорий Михайлович, – произнёс Витя.

Зайцев раньше обычного прибыл в общежитие, его сосед по комнате ещё не пришёл с работы. Витя набрал номер Марины и услышал: «Привет, Вить».

– Марин, мне приехать сегодня к тебе?

– Я пока на работе. А ты уже освободился?

– Да, Борцов пораньше сегодня отпустил. Как себя чувствуешь?

– Да что с тобой? Почему ты спрашиваешь про моё самочувствие? Ты не рассказал Борцову про наш разговор?

– Нет, – ответил Витя, и ему показалось, что девушка облегчённо вздохнула. – Марин, ты нужна мне, очень.

– И ты мне нужен, Витя, очень нужен. К сожалению, сегодня я задержусь на работе, а ещё вечером мне предстоит долгий разговор по телефону с родителями. Тётя собирается возвратиться на Родину раньше, мы пока не знаем, оставит она меня у себя или придётся снимать жильё. Давай проведём вместе ночь завтра, ладно?

– Конечно. Марин, мне неловко говорить тебе об этом, понимаешь, я не смогу пока полностью оплачивать съёмную квартиру, но вместе мы могли бы…

– Спасибо, Вить. Но, зная свою тётю, думаю, она ещё не раз передумает со скорым возвращением.

– Позвони, когда соберёшься выходить, я тебя хотя бы встречу и провожу до дома, если ты не против.

– Хорошо, – Марина была счастлива. Несмотря на внешнюю неустроенность и волнительные ожидания, в душе поселилось долгожданное счастье. Она скучала по Зайцеву ежеминутно, засыпала и просыпалась с мыслями о нём, это было похоже на одержимость. Ей казалось, что никто в мире не может быть счастливее её, никому так сильно не повезло, как ей.

Витя, лёжа на своей койке в общежитии, ломал голову над тем, как он будет решать жилищный вопрос, кем, где и когда подрабатывать. «Если ситуация припрёт, поменяю профессию», – думал он, – «на фига нужна такая работа, которая не позволяет жить достойно». Но Борцов жил достойно, уж это Зайцев знал точно. К его наставнику обращались по совершенно разным вопросам и платили ему, поговаривали, немало, хотя официально частных клиентов он не имел, так как работал на государство. Среди его знакомых были учёные, политики, судьи их города, а также большие люди из столицы. Считалось, что сам начальник их отделения милиции смотрел на Борцова снизу вверх. А ещё, Григорий Михайлович Борцов был народным героем, его все в городе знали, о его подвигах слагали легенды, и его славе Зайцев завидовал больше всего, но, конечно же, белой завистью, так как очень уважал своего коллегу и гордился, что работает с ним бок о бок. Но при этом никогда не лебезил перед ним.

Витя Зайцев рос гордым мальчиком, быстро научился ни перед кем не пресмыкаться. В четвёртом классе он с родителями переехал в новый район и сменил школу. Ребята играли с его портфелем как с футбольным мячом, перебрасывая его из угла в угол, от стены до стены по школьным коридорам чуть ли не каждую перемену. Стеклянные термосы с чаем, заботливо приготовленным его мамой, то и дело разбивались. Как-то раз, Витя едва не проглотил осколок стекла. Мама начала его ругать, что никакой зарплаты им с папой не хватит покупать ему новые термосы, на что Витя, ничего не объясняя, грубо ответил: «купите металлический», пошёл и сам записался в секцию по боксу. Ему повезло, он попал в группу к классному тренеру и научился всему, чего должен знать и уметь настоящий боксёр. Из мальчика для битья Витя быстро превратился в лидера класса, да и не только класса, но и всей школы. На межшкольных соревнованиях по боксу он одерживал одну победу за другой, каждый обиженный знал, к кому надо обращаться за помощью, и кто сможет защитить. Слухи про Витькины быстрые удары и фирменные приёмы разнеслись далеко за пределы школы, и одного его слова бывало достаточно для усмирения хулиганов. На школьных дискотеках девочки выстраивались в очередь на медленный танец с ним. Витя стал звездой! Первый сексуальный опыт юный боксёр получил в четырнадцать лет и стал активно его накапливать. Его называли везунчиком. Но в институте Зайцеву некому стало показывать свои боксёрские умения, так как никто не собирался с ним драться. Девушки интересовались модными парнями в дорогой одежде, подъезжающими к институту на иномарках, купленных, разумеется, на родительские деньги. Да и учёба давалась Вите тяжело. На первом курсе он по коллективной привычке ориентировался на товарищей по группе, которые не торопились сдавать зачёты и тянули до последнего, но прямо перед экзаменами вдруг выяснилось, что ребята практически все зачёты самым волшебным образом уже получили в зачётную книжку, а Витя остался с носом. Тот первый год в институте он запомнил на всю жизнь, прекратив наивно верить, что все равны и каждому по труду, каждому по способностям, как всегда назидательно вдалбливали ему в голову родственники и учителя. С трудом сдав первую сессию, тоже не без помощи, родители спешно отыскали нужных людей, он, прежде всего, перешёл в группу, где не было блатных, к тому же там учились в основном ребята из небогатых семей. Очутившись в своём кругу, Витя почувствовал себя гораздо свободнее, начал спокойно заниматься, стараясь не накапливать хвостов, приобрёл друзей и даже влюбился. Но любовь длилась недолго, девушка переехала в другой город, они год переписывались, и всё закончилось письмом, где она сообщила, что собирается замуж «за перспективного парня». К тому времени Витя поменял уже трех подружек и не особенно переживал.