Высшая милость - [51]

— Священник у заднего входа, сэр. Будет здесь через минуту, — он мотнул головой в сторону кухни, откуда слышался звук, когда кого-то сильно тошнит. Гримметт с надеждой посмотрел на закрытую дверь кабинета. — Хотите, я помогу присмотреть за ней, сэр?

— Нет, нет. Она скоро выйдет, — Скэммелл дрожал, нога у него болела. Он хотел жениться на Доркас, но никогда не думал, что всё будет так. Ему не нравилось, но он слишком боялся здорового помощника Кони, чтобы сопротивляться. Он помахал в сторону столовой. — Я буду ждать там.

— Да, сэр. Ждите, — Гримметт называл Скэммелла «сэром», но нисколько не старался спрятать своего презрения к этому толстому испуганному человеку.

Скэммелл обнаружил, что кто-то, вероятно, Хозяйка, подготовил столовую к свадебной церемонии. Большой стол был отодвинут в сторону, обнажив пыльный пол, а маленький столик придвинут к окну, смотрящему на реку. Он был покрыт белой льняной материей, а свечи ярко освещали всю комнату.

Скэммелл был несчастлив. Ему было стыдно, но не за то, что его только что побила девушка, а потому, что она сказала правду. В первый раз он приехал в Уирлаттон из-за денег, которые принесла бы ему женитьба, ожидая, что невеста будет глупой и некрасивой как Мэтью Слайт, но затем он увидел Доркас. К жадности добавилось вожделение. Он знал, что она не хотела свадьбы, и подозревал, что его супружеская жизнь не станет чистым блаженством, но никак не мог избавиться от вожделения. Он мечтал о ночи, которая принесёт наслаждение от совокупления с ней, и стыдился своих мыслей.

Об этом он молился. Он просил Господа, чтобы тот научил видеть его будущий брак как партнерство христианских душ, порождение детей, будущее поколение пуритан, но этот священный идеал постоянно пачкался в его голове желанием держать её тело в своих руках.

Из кармана пальто он вытащил Библию и открыл седьмую главу 1-го Послания к Коринфянам. «То хорошо человеку не касаться женщины», — прочитал он. Он перечитывал это главу много раз с тех пор как встретил Смолевку, так что глаза едва касались строчек. «Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак, ибо лучше вступить в брак нежели разжигаться». Он не может воздержаться, не может! Он застонал, внезапное желание заслонило боль в ноге, и он понял, что святой Павел прав. Ему следует жениться, чтобы не сгореть в адском огне, поскольку желание уже сжигало его изнутри, и он стыдился этого.

Лучше, конечно же, он понимал, жениться на женщине такой же сильной в Боге, как он сам, но глава в послании к Коринфянам предлагала ему утешение в этом затруднении. «…Жена неверующая освящается мужем верующим». Именно так, конечно же! Именно эти строфы оправдывают этот брак, что бы там Смолевка ни думала. Женившись на ней, он освятит её, он спасет её душу, которая, он знал, нуждалась в спасении, а как ещё он мог доказать ей, что любит её? Этот брак, хотя она этого и не подозревала, был актом милосердия, работой духа и, независимо от сохранения их будущего или от её отношения к этому браку, он мог успокаивать себя тем, что спасает её душу. Когда-нибудь, думал он, она будет благодарна.

Дверь открылась, и Гримметт бесцеремонно втолкнул в комнату маленького неопрятного человечка.

— Преподобный Мистер Умеренность Болсби, сэр. Это мистер Скэммелл, Мистер Умеренность.

Скэммелл убрал Библию и улыбнулся священнику, вытиравшему рот краем сутаны.

— Сэр?

Мистер Умеренность оглядел комнату, моргая от яркого света. Он оставил в покое сутану, икнул и радостно улыбнулся Скэммеллу.

— Однажды я читал проповедь в Палате Общин, сэр. Да! Палате лордов и Палате Общин! Три часа, сэр, огромная работа была тогда проделана. Вы знали об этом, сэр? — он радостно подскочил к Скэммеллу.

— Нет, — Скэммелл был ошеломлён.

— Да, сэр! Палате лордов и Палате Общин. Для своего текста я взял за основу двадцать третью строфу из двадцать шестой главы Книги Притчей. Вы знаете её, сэр?

— Нет.

Мистер Умеренность поднял вверх предостерегающий трясущийся палец.

— «Что нечистым серебром обложенный глиняный сосуд, то пламенные уста и сердце злобное». Да, сэр. Это было два года назад или, может быть, три, я точно не помню. Приняли хорошо, — он посмотрел на Гримметта, стоящего в дверном проёме. — Хорошо приняли или нет?

— Они никогда этого не забудут, Мистер Умеренность, — Гримметт посмотрел на Скэммелла и усмехнулся. — Только они вызвали старого ублюдка в последний момент, и он был пьян как судья. Он заблевал всю кафедру. А теперь давай, Мистер Умеренность, вытаскивай свою проклятую книгу.

Мистер Умеренность тяжело уселся, ощупывая свою сутану.

— Я плохо себя чувствую, Томас, очень плохо. У тебя нет моего лекарства?

— Когда все будет сделано, сэр, когда все будет сделано, — Гримметт подошел к Скэммеллу, меч ударился об отодвинутый к стене стол. — Вот, сэр. Сэр Гренвиль подумал, что, возможно, вы не подготовились, — он протянул Скэммеллу дешевое кольцо. — Не беспокойтесь, сэр. Он законно выставит вам счёт.

Мистер Умеренность Болсби, с хитростью пьяницы, извлек маленькую жестяную флягу из складок своего одеяния. Присосался к ней, пока не опустошил её и счастливо улыбнулся комнате.