Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в. - [59]

Наиболее резко высказывался о проекте архиепископ Антоний – активный и последовательный борец с проводимыми реформами[459]. Он отмечал главную беду проекта и опасность для будущего духовных академий: преобладание светского духа над церковным. Уже в определении задач академии проектом 1868 г. была неполнота: Церкви нужны не просто высокоученые богословы, но «таковые именно в рясах, облеченные в священный сан и готовые служить на разных поприщах церковной деятельности». Цель «образовать благочестивых и просвещенных служителей слова Божия» стояла перед академиями в прежние годы[460] и успешно достигалась: школы давали настоятелей в монастыри, миссионеров в самые отдаленные страны, архиереев на разные епископские кафедры, известных и учеными трудами, и административной деятельностью, и миссионерскими подвигами, и пастырскими добродетелями, и даже святостью жизни. Исключение этой цели из § 1 свидетельствует об уже произошедшем сильном упадке церковности в академиях, но введение нового устава в предполагаемом духе довершит это[461]. Архиепископ Антоний предлагал меры предосторожности: 1) в уставе должно быть определенно сказано, что духовные академии имеют целью «приготовление благочестивых и просвещенных служителей Церкви»; 2) не только ректор, но инспектор и все профессоры богословских наук обязательно должны быть в духовном сане; 3) степень доктора богословия должна даваться только профессорам, имеющим священный сан, светским профессорам – только степень доктора философии.

Главную причину «нецерковности» архиепископ Антоний видел в стремлении Комитета 1868 г. устроить преобразование духовных академий по примеру университетской реформы 1863 г. При этом он одобрял стремление поставить академии на одинаковый с университетами уровень в учебном отношении и в правах, но в проекте – лишь механическое копирование: полную богословскую специализацию академий проект не проводил, но вводил публичные диспуты при защите диссертаций, выборность ректора и инспектора, Конференции заменял Советами, бакалавров – доцентами, вводил факультеты и деканов. Архиепископ Антоний подозревал составителей проекта в тайных симпатиях идее полной секуляризации академий – преобразования в университетские богословские факультеты – и против этого возражал. Для университетских слушателей довольно введенных Уставом 1863 г. кафедр церковной истории и канонического права, а профессиональное богословское образование должно быть под контролем церковной власти, развивая богословскую науку в строгом духе Православия.

Архиепископ Антоний предлагал освободить от публичной защиты диссертаций лиц священного сана, доказавших свою ученость длительной богословско-учебной практикой, «с полным одобрением начальства». Выделение четвертого курса для особых специально-практических занятий считал вредным: общий курс высшего духовного образования умаляется, а для практических занятий специальными предметами целого года слишком много. Но главный недостаток проекта – дробление богословских наук на богословско-общеобязательные, специально-богословские и историко-богословские. Архиепископ Антоний считал Устав 1814 г. вполне современным и защищал его от обвинения в «недостатке жизненности», выдвинутого в объяснительной записке к проекту: Устав 1814 г. просто не выполнялся изначально в задуманной полноте, а некоторые положения были совсем парализованы в эпоху Духовно-учебного управления.

Митрополит Арсений (Москвин), хотя признавал, что проект составлен «разумно и отчетливо», высказывал весьма существенные несогласия, созвучные критике архиепископа Антония[462]. Главную беду проекта митрополит Арсений, как и архиепископ Антоний, видел в желании составителей следовать университетскому Уставу 1863 г., который введен недавно и уже обнаружил недостатки. Дробление академий на факультеты неизбежно должно привести к упадку богословского знания и усилению разделений в преподавательских корпорациях. Настораживало митрополита Арсения перемещение акцента с общего богословского образования на специальные отделения: вступительные экзамены, вся учебная жизнь, экзамены на степень магистра, сочинение на ученую степень, – все связано исключительно с отделением. Ранняя специализация деформирует сознание будущего богослова и заставит, даже при сохранении основных богословских наук в числе общеобязательных, заниматься только теми из них, которые имеют отношение к его отделению. Преподаватели общеобязательных предметов, приписанные к одним отделениям, не будут иметь власти над студентами других отделений. Совет, состоя из лиц, заинтересованных по преимуществу частными проблемами своего отделения, не сможет радеть о развитии богословия в целом. Таким образом, новая постановка учебного дела, при наилучшем развитии его, обещала хороших специалистов-учителей, но односторонних, с поверхностным и сомнительным образованием, богословов[463].

Митрополит Арсений считал достаточным вариант Устава 1814 г.: группы предметов по выбору. Конкретные предложения митрополита Арсения по составу учебного плана были ориентированы на усиление пастырской и апологетической составляющих: гомилетику и нравственное богословие следовало бы сделать общеобязательными; физико-математические науки оставить во всех академиях