Высотка - [22]
— Пожалуй, нет. Во всяком случае, он об этом не догадывается.
(Еще бы. Съем свою зачетку, но не сознаюсь. Какие у меня могут быть шансы, если уж начистоту? Чем я могла бы его сразить, желательно наповал? А ведь раньше мне не приходилось сомневаться в том, что я единственная, что таких больше нет. Элонгатура вселенной, мечта поэта… Все это вроде бы осталось при мне, но тогда откуда робость?..)
— Расскажи? Впрочем, если не хочешь…
— Конечно, хочу. Только мой рассказ тебя не обрадует.
Начнем, пожалуй, с лица. У него лицо как бритва — или ножичек, выкидной, бандитский. Любимец женщин, к каждой подходец имеется. Нет, не подходец, тут дело в другом. Сейчас попробую объяснить…
Он настоящий, понимаешь? Если он сейчас с тобой, то он с тобой, на двести процентов. Луну с неба сорвет, пыль сдует и подарит — держи, я даже не спрашиваю, зачем она тебе понадобилась. А если ты ему не интересен — до свиданьица. Тебя просто нет, ты не феномен, не прецедент, не занимаешь места в пространстве и не длишься во времени ни секунды. В этом смысле он ведет себя честно, даже если его честность кого-то раздражает. У него мир в кармане, ему все равно. Короче, мне он нисколечко не нравится, и все-таки он сидит у меня вот тут, в печенках. Мне мешает, Гарику, всем. И что делать?
— Мда… — Нинка посмотрела на меня с сочувствием. — Какая пламенная речь. Бедняжечка Гарик, ему нечего будет противопоставить, кроме своего ангельского терпения.
— Гарик уже проиграл. Мне ужасно жаль его, и я стараюсь… Но по большому счету мои старания не более чем отсрочка. А жалость вообще плохой мотор. Если дело затянется, Гарику будет только хуже.
— Ого. Выходит, ты и тут решила. А если подумать? Этот твой новый герой… Ты девочка нет, а он мальчик нате. Что может получиться из такого союза?
— Ничего хорошего. Барышня и хулиган, стандартный сценарий. Хулиган перевоспитывается, барышня спивается… И вообще, он даже предположить не мог бы, что мы сейчас его обсуждаем… Кто я ему? Бывшая одногруппница — и только.
— Ну, почем ты знаешь… И все-таки — давай не будем делать резких движений. Поговорить с твоей мамой?
— Не надо, я сама, — сказала я, уже совсем расстроенная. — Пора начинать борьбу хотя бы с инфантильностью. Скажи честно, я инфантильная, да? эгоцентричная? этически недоразвитая?
— Что это на тебя нашло?
— Нет, ты скажи! — настаивала я, чувствуя, что сейчас разревусь неизвестно от чего.
— Чем больше ты будешь думать об этом, тем сильнее будет раздуваться твое, теперь уже непомерно критикуемое, «я». Надо бы отвлечься. Если хочешь, пойдем с нами на Кольский. Мы с Русланом сдадим младенцев бабушке и тоже отдохнем. Или возьмем их с собой, пусть привыкают.
— Нет уж, спасибо, — отмахнулась я. — Лето у нас и без того слишком короткое, чтобы проводить его за полярным кругом. Никогда не могла по достоинству оценить эти ваши интересы. Как можно любить север, когда там все плоское, чахлое, однотонное? Мокнуть в байдарках, вонять дымом, есть жирную тушенку, мыться из котелка… Самое противное, что может быть в жизни — это немытая голова, я точно знаю.
— Каждому свое, — сказала Нинка, зевая. Наверное, не высыпается. Только ночных разговоров ей сейчас и не хватало.
На кухне внезапно образовались другие члены семьи, пришедшие с работы, и все голодные. Стало шумно, тесно, в соседней комнате на два голоса вопили близнецы (один голос погуще, это младшенький, я уже научилась их различать)… Мое время вышло.
— Ты куда? — Нинка поймала меня в прихожей, когда я застегивала куртку. — Оставайся, что за глупости опять.
— Не, поеду.
— Куда поедешь?
— К Гарику. Он меня встретит у метро.
— Прелестно, — всплеснула руками Нинка. — Я тут голову ломаю, а они, оказывается, обо всем договорились. Когда успели?
— Неважно. Я ему позвонила, пока вы укатывали деточек. Правда, он почти ничего не разобрал, плохо слышно было. И откуда в таком маленьком тельце столько децибел? Я поднесла трубку поближе к двери, чтобы Гарик насладился сполна. В его воображении дети похожи на пухленьких путти кисти Рафаэля, которые никогда не писают и не какают, а только лежат в кроватке, улыбаются или спят.
— Ты столько узнала о младенцах, — засмеялась Нинка. — Осталось применить на практике.
— Типун тебе на язык. Ну пока. И спасибо. Если будешь говорить с мамой, скажи ей, что со мной все в порядке, ладно?
Бедная девочка,
как хорошо, что ты вернулась домой.
Ты думаешь, я хочу определенности? Я ее боюсь не меньше твоего. Определенность положит конец чему-то такому, что я пока не готов отпустить. Но мне кажется, она даст возможность идти дальше, а нам надо дальше, иначе будет плохо. Что такое плохо, я вчера понял, наверное, впервые, хотя это не первая наша ссора. Но не будем о плохом, будем о хорошем.
Раньше я думал, что это я тебя учу, а оказалось наоборот. Ты учила меня видеть ночь, туман, рельсы, уходящие в твоем направлении и во всех направлениях мира. Я провел столько времени на вокзале, что обжился в нем и мне достаточно провожать и встречать, как всегда у четвертого вагона, потому что четные тихие, в отличие от нечетных, где тарахтит мотор и трясутся стекла. Во втором слишком много народу, итого четвертый и непременно у окошка.
Завершнева Екатерина родилась в 1971 г., живет в Москве.Закончила факультет психологии МГУ им. Ломоносова, кандидат психологических наук, автор тридцати научных работ на стыке философии и психологии. Участник литературного объединения «Полутона». Публикации в журналах «Новое литературное обозрение», «Вопросы психологии», «TextOnly», «РЕЦ», «Reflect» и др.Автор книги «Сомнамбула» (СПб.: Лимбус Пресс, 2009).«Над морем» — первый поэтический сборник автора, в который вошли избранные стихотворения разных лет (1999–2008).Сегодня я жду от стихов не красоты и комфорта, а жизненных наблюдений, зафиксированной реальности, аналитического подхода.
Екатерина Завершнева счастливо соединяет в себе чувство языка, присущее любому настоящему писателю по праву рождения, с проницательностью профессионального психолога. Ее проза не похожа на тот масслит, которым завалены сейчас полки магазинов: здесь читателю нужно уподобиться золотоискателю, берущемуся из-под неподатливой земной коры извлечь на свет божий искрящийся металл. Читать «Сомнамбулу» трудно, но чем больше затрачено усилий, тем сильнее отдача: неленивому читателю эта книга расскажет о нем самом что-то такое, чего он никогда и не подозревал.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
«Привет, офисный планктон!» – ироничная и очень жизненная повесть о рабочих буднях сотрудников юридического отдела Корпорации «Делай то, что не делают другие!». Взаимоотношения коллег, ежедневные служебные проблемы и их решение любыми способами, смешные ситуации, невероятные совпадения, а также злоупотребление властью и закулисные интриги, – вот то, что происходит каждый день в офисных стенах, и куда автор приглашает вас заглянуть и почувствовать себя офисным клерком, проводящим большую часть жизни на работе.
Уволившись с приевшейся работы, Тамбудзай поселилась в хостеле для молодежи, и перспективы, открывшиеся перед ней, крайне туманны. Она упорно пытается выстроить свою жизнь, однако за каждым следующим поворотом ее поджидают все новые неудачи и унижения. Что станется, когда суровая реальность возобладает над тем будущим, к которому она стремилась? Это роман о том, что бывает, когда все надежды терпят крах. Сквозь жизнь и стремления одной девушки Цици Дангарембга демонстрирует судьбу целой нации. Острая и пронзительная, эта книга об обществе, будущем и настоящих ударах судьбы. Роман, история которого началась еще в 1988 году, когда вышла первая часть этой условной трилогии, в 2020 году попал в шорт-лист Букеровской премии не просто так.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман Елены Катишонок продолжает дилогию «Жили-были старик со старухой» и «Против часовой стрелки». В том же старом городе живут потомки Ивановых. Странным образом судьбы героев пересекаются в Старом Доме из романа «Когда уходит человек», и в настоящее властно и неизбежно вклинивается прошлое. Вторая мировая война глазами девушки-остарбайтера; жестокая борьба в науке, которую помнит чудак-литературовед; старая политическая игра, приводящая человека в сумасшедший дом… «Свет в окне» – роман о любви и горечи.
Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.
Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.
Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)