Высокочтимые попрошайки - [8]
— Что это ты, братец, задумал? Я ведь тебе никакого зла не сделал. Чего ты ко мне привязался? Ступай скажи все эти слова тому, кто тебя обидел.
— Да, человечество мучалось, его безжалостно угнетали, и оно не ведало, куда идти и кому жаловаться…
— Помилуй меня, господи, — сказал сам себе Абисогом-ага. Конечно, я мигом бы сбросил его со стола, но боюсь: а вдруг вытащит, разбойник, из-за пазухи револьвер — и пальнёт, слишком уж сердито он речь держит.
— И только тогда, — продолжал вития, — когда науке удалось взять верх над суеверием, а свету — над тьмой, а перу — над мечом, а любви— над злобой, а грядущему — над минувшим… только тогда, говорю я, только тогда все мы поняли, что слова «человечество», «нация», «родина» существуют не для словарей, а являются словами, которые должны быть навечно вписаны в мозг и в сердце каждого смертного…
— Умоляю тебя, братец, слезь со стола, внизу вот и расскажешь, отчего у тебя душа не на месте.
Молодой человек говорил без пауз и при этом дрожал и трясся гак, что Абисогом-ага нет-нет и замирал от страха: ну, как грохнется лампа со стола и разобьётся? И, более не желая терпеть самозванного оратора, он вскинул голову и изо всей мочи закричал:
— Спустись сейчас же!
— Умоляю вас, не гневайтесь на меня.
— Спустись, или я!..
— Ах, не делайте больно человеку, чьё сердце принадлежит нации.
— Коли хочешь сказать мне что, слезь, пожалуйста, сядь но человечески рядом, ну и толкуй своё.
— Умоляю, дозвольте мне закончить… Ах, вы не знаете, как я волнуюсь, когда произношу монологи!
— Слезь!
Оратор наконец спрыгивает со своей трибуны и садится на стул.
— Так… А теперь, признайся, пожалуйста, зачем ты пришёл? — спрашивает Абисогом-ага в раздражении.
— Умоляю, не злитесь.
— Чего ты хочешь? Ну, слушаю.
— Не обходитесь со мной так грубо, мне очень грустно, сейчас я за…заплАчу.
И действительно, оратор ударяется в слёзы.
— Почему ты плачешь, братец?
— Да потому, что ваш покорный слуга — литератор, и он страстно желает служить своей нации, а эта нация платит своим литераторам неблагодарностью.
— Но виноват же не я…
— Вы правы, не вы тому виною, но… У меня есть стихотворения, которые я посвятил родине… Прелестные куски… заветные строки, где воображение, вдохновение, страсть, огонь и пламя так и рвутся в небо.
— А что, это плохо? Ты поэтому плачешь?
— Наша нация, всемилостивейший мой, не знает цены моим стихотворениям; за ребячество, видите ли, их почитает, и потому наш брат-стихотворец обречён голодать.
— Но причём тут я?
— Умоляю, будьте со мной ласковы.
— Но чем я могу помочь тебе?
— Я хотел попросить…
— Проси скорей.
— Не кричите же на меня, ради бога, вот опять заплачу.
И стихотворец снова расплакался.
— Господи, пошли мне терпение, — взмолился Абисогом-ага.
— Я пришёл попросить… я прошу помочь… чтоб моя только что произнесённая речь была напечатана.
— Так напечатай! Кто тебя держит?
— Я прошу, ваше степенство, оплатить издание этой речи и… некоторых других моих сочинений.
— Не понимаю. Почему за твои речи должен платить я? Слыхано ли дело, чтобы один печатал ради своей выгоды книги, а деньги за это платил другой?!
— Умоляю, поймите!.. Душа моя и так уязвлена… Не наносите ей новую рану.
— Я никого не хочу ранить, оставь меня, братец, прямо беда мне с тобой.
— Знаете ли вы, как тяжело литератору слушать такие слова?!
— Не знаю. И знать не хочу.
— Сердце поэта весьма чувствительно, порой даже одно неосторожное слово может ранить его… У меня есть стихотворение, написанное на эту тему, послушайте вот…
— Некогда мне, мил-человек, слушать твои куплеты.
— Умоляю вас, не относитесь так холодно к моим стихотворениям. Творение, которое вы не хотите слушать, я создавал два месяца, и всякое невнимание к нему оскорбляет моё достоинство… Не говорите же о моём созданье ничего дурного, позвольте мне прочесть его вам…
— Я приехал сюда не для этого.
— Хорошо… тогда займёмся одной моей трагедией.
— Не хочу. Я кушать хочу, я не обедал.
— Хорошо, тогда я произнесу слово о еде.
— У меня нет времени.
— Умоляю, впредь никогда не говорите «у меня нет времени». Нет ничего более обидного для автора, возымевшего желание прочитать кому-нибудь свой собственный труд. Прошу вас, относитесь к авторам сочувственно.
— Хочешь сесть мне на шею?
— Не смейтесь надо мной. Зачем же мне на вашей шее сидеть?
— Или, может, отдать тебе свой кошелёк?
— Нет, нет, я говорю лишь о плате за издание моих речей и…
— Сколько тебе для твоего дела денег нужно?
— Всего четыре золотых, для вас это, разумеется, пара пустяков, зато вы станете, таким образом, моим меценатом, и ваше имя будет стоять на первой же странице книги.
— На первой странице?
— Да!
— А зачем на первой?
— Чтоб каждый знал, что книга напечатана за ваш счёт.
— Это хорошо, — ответил Абисогом-ага, вытащил из кошелька четыре золотых и отдал их автору.
Наговорив тысячу любезностей, молодой человек ретировался к дверям. Однако Абисогом-ага остановил его:
— А нельзя ли напечатать на первой странице также и имена моих слуг и сообщить нации, что Абисогом-ага имеет в своём родном городе столько-то коров, овец, ишаков?
— К сожалению, ваш перечень относится к идиллическому жанру.
Пьеса рассказывает о жизненном пути знаменитого итальянского режиссера Федерико Феллини и его бессменной жены — Джульетты Мазины. Действие пьесы (построенное в виде общения и перекрестных воспоминаний героев с фрагментами фильмов) укладывается в небольшой отрезок времени — осень 1993 года — последнего года их жизни, когда Феллини и Мазина одновременно лежали в больницах разных городов — Римини и Рима. Романтический ужин сбежавших из больниц супругов ставит точку в их длинной, полной побед и обид истории.
Три вдовушки собираются раз в месяц, чтобы попить чайку и посплетничать, после чего отправляются подстригать плющ на мужних могилах.Едва зритель попривыкнет к ситуации, в ход пускается тяжелая артиллерия — выясняется, что вдовы не прочь повеселиться и даже завести роман. Так, предприимчивая Люсиль хочет устроить личную жизнь прямо на кладбище, для чего знакомится с седовласым вдовцом, пришедшим навестить соседнюю могилу.Через три часа все кончится, как надо: подруги поссорятся и помирятся, сходят на свадьбу некой Сельмы, муж которой носит фамилию Бонфиглисрано.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Семьи Фришмен и Манчини живут в двух смежных, с общим крыльцом, абсолютно однотипных домах, отличающихся только внутренним убранством. Дружат родители, дружат дети — Франко и Алисон. Семьи ходят друг к другу в гости, часто вместе празднуют праздники, непременным участником которых является бабушка Алисон и мать Мэрилин Фришмэн — Кэрол, глава крупного благотворительного фонда.Действие начинается с празднования Дня Благодарения и заканчивается ровно через год — тоже в День Благодарения. Но сколько событий произошло за этот год…Ошеломлённые дети узнают о том, что родители решили в корне изменить свою жизнь: отныне отец Алисон, Марк, будет жить с мамой Фрэнка, а мать Алисон, Мэрилин, создаст семью с отцом Фрэнка — Дино.И тогда дети решают отомстить.
Забавная история немолодого интеллектуала, который выбрал несколько странный объект для супружеской измены. Пьеса сатирична, однако ее отличает не столько символизм черного юмора, сколько правдоподобие.
Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.