Высокий счет - [6]
Едва я оказался в зале, нервно ходивший вдоль рядов ученого вида товарищ, в очках с золотой оправой, направился прямо ко мне:
— Послушайте, когда же это начнется?
— Не знаю.
— А кто же знает? Сговорились ровно в три, уже три пятнадцать, у меня в институте занятия…
— Простите, с кем имею честь?
— Резников, ректор института. А вы?
Я назвался, разочаровав профессора, заждавшегося строителей. Впрочем, тут же в зал вошел Кочет. Заметил меня, заулыбался, двинулся в мою сторону.
— Опять у нас? А мы тут…
— Алексей Николаевич, — зашептал я. — Вон стоит и огорчается профессор Резников, начинайте, со мной после. Я подожду.
И уже через минуту начался торжественный акт. Слегка запинаясь и умолкая на те доли секунды, которые кажутся не столь длинными слушателям, сколько самому оратору, Кочет произнес короткую взволнованную речь:
— Товарищи, разрешите поблагодарить вас. Жаль, что вы уходите в трудный для нас период, когда мы должны дать тепло и свет заводу и городу. Но помогли вы нам здорово. Надеюсь, мы не будем вас вспоминать: ведь кровельщиков вспоминают лишь тогда, когда крыша течет. Желаю вам так же успешно начать свой учебный семестр, как вы провели трудовой. Мне особенно приятно выступать перед вами, так как я и сам воспитанник вашего института — Тольяттинского политехнического. Еще раз спасибо!
Потом выступал ректор, на трибуне оказавшийся по-профессорски уверенным и лаконичным:
— Здесь вы были на высоте, на самой высокой из крыш автозавода. Желаю вам всю жизнь овладевать высотами. Молодежь часто завидует представителям старшего поколения — участникам революции, войны, строителям гидростанций. Будут завидовать и вам, вложившим свой труд в строительство Волжского автозавода. Я, например, уже завидую!..
А потом вручали награды особо отличившимся студентам, и зал в двести пар натруженных рук щедро аплодировал и лучшим производственникам, и одиннадцати героям-футболистам, завоевавшим переходящий кубок стройки.
Дружный и невероятно громкий джаз-ансамбль грянул нечто быстрое, когда, перекрывая даже эту музыку, изо всех репродукторов площадки раздался тревожный голос диспетчера:
— Инженер Кочет, инженер Кочет, вас ждут в северном туннеле. Инженер Кочет, северный туннель затопляет, вас просят срочно прибыть.
И мы помчались к северному кабельному туннелю, хотя доро́гой Алексей Николаевич сказал мне:
— Зря бежим. Чем я помогу, когда четвертый день идет дождь, а водоотвод не готов? Насос в туннеле есть, нужно включить, откачать, а откачивать некуда!
Но он оказался не совсем прав: бегать на подстанцию только для того, чтобы дать команду включить насос, не стоило, дать такую команду могли и без Кочета, однако Алексей Николаевич дотошно осмотрел площадку, выбрал траншею для временного отвода воды и, лишь убедившись, что все его поняли, повернул обратно, к своей конторе. Теперь он шел медленнее, осторожно переставляя по колено забрызганные ноги.
— Марику видели? — спросил он.
— Нет. А вы?
— Я вижу только ТЭЦ, с утра до ночи. И раза два в неделю — телевизор. Приходите в воскресенье, будем смотреть соревнования по баскетболу. Приходите. И Лида будет рада.
— Спасибо, приду. Сейчас вы домой? Рабочий день на исходе…
— Что вы, сейчас будет совещание. Хотите посидеть? Послушаете, потом вместе поедем.
— Ладно, посижу.
В кабинете Кочета собрались прорабы и бригадиры строительного управления, пришли представители заказчика и субподрядчиков и один из руководителей треста.
Десять трестов в составе «Куйбышевгидростроя» и среди них такие, как «Автозаводстрой», с огромной годовой программой. Увы, даже эти гиганты получают транспорт, механизмы и материалы лишь из рук самого «Куйбышевгидростроя» и фактически несамостоятельны.
Но об этом не принято говорить, этак у среднего звена, глядишь, и руки опустятся. И каждый вечер в назначенный час начальники покрупней и помельче усаживаются по конторам и кабинетам, начиная привычное длительное бдение.
Прорабы по очереди перечисляют, чего у них недостает, что они могли бы сделать, если бы… Заместитель управляющего трестом придирчиво допрашивает каждого, и когда кто-либо из молодых инженеров отвечает бойко, но в блокноте своем ни строчки не пишет, огорчается:
— Ты что же ничего не записываешь?
— У меня отличная память.
— У тебя память отличная, верю. Сейчас ты все помнишь! А я почему, думаешь, пишу? Думаешь, ты молодой, а я склеротик, вот и вся разница? Нет, милый, ты уйдешь и забудешь, а у меня все записано, следующий раз соберемся, уж я с тебя спрошу!
Мирно настроенный субподрядчик Иосиф Лазаревич говорит почти мечтательно:
— Десятого можно бы сделать промывку котла. Если бы мы числа восьмого получили воду…
— Получить — не проблема. Но куда ее потом сбросить? Алексей Николаевич, как ты думаешь?
— Если дирекция даст добро, можно по временной схеме, — отвечает Кочет.
У него вдруг разболелась голова, заныл зуб. Последнее время у него часто болит голова. Сейчас ему хочется послать всех присутствующих к чертовой матери, запереть за ними двери и уехать домой. Или нет, даже прилечь сначала здесь, хотя бы сидя положить голову на локоть и подремать, может, притупится боль. Ну и му́ка.
Только однажды Волли Круус появляется перед читателями отлично причесанным. «Мылся, заодно волосы намочил, чтобы хоть часок полежали», — объясняет он. В остальных главах Волли ходит лохматый и взъерошенный, да и поступки его под стать прическе.Вообще Волли больше любит бегать с удочкой на озеро, чем с сумкой в школу. А тут еще новости: друзья Волли решили построить свою пионерскую гидростанцию. Конечно, нашему герою их затея не понравилась. Поэтому он…О юных строителях и о приключениях озорного Волли Крууса и рассказывается в этой книге.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть-хроника "Истории без любви" посвящена многолетней выдающейся деятельности Института электросварки имени Е. О. Патона, замечательному содружеству ученых и рабочего класса, их славным победам в создании новейшей техники наших дней. Каков он, творец эпохи НТР? Какие нравственные категории владеют им? Такие вопросы ставят и решают авторы.
«Тонкий профиль» — повесть, родившаяся в результате многолетних наблюдений писателя за жизнью большого уральского завода. Герои книги — люди труда, славные представители наших трубопрокатчиков. Повесть остросюжетна. За конфликтом производственным стоит конфликт нравственный. Что правильнее — внести лишь небольшие изменения в технологию и за счет них добиться временных успехов или, преодолев трудности, реконструировать цехи и надолго выйти на рубеж передовых? Этот вопрос оказывается краеугольным для определения позиций героев повести.