Высокая вода - [62]

Каррара снова замолчал, обдумывая, как ответить на вопрос.

— Нет, скорее всего, нет. Но это не значит, что для них нет рынка.

— Я понял. — Мало на что рассчитывая, он все же спросил: — Джулио, а нет ли у тебя чего на человека по имени Ла Капра, Кармелло Ла Капра? Из Палермо. — Он рассказал про совпадения зарубежных поездок его и Семенцато.

После небольшой паузы Каррара ответил:

— Имя кажется смутно знакомым, но прямо сразу на ум ничего не приходит. Дай мне час-другой, я потыкаю в компьютер и посмотрю, что у нас на него есть.

Брунетти спросил из чисто профессионального любопытства:

— И много там в вашем компьютере всякого?

— Полно, — ответствовал Каррара с явной гордостью в голосе. — У нас есть списки по названию, городу, столетию, виду искусства, по художнику, технике изображения. Называешь что-то похищенное или подделанное, и мы лезем в компьютер. Преступник найдется под своим именем, или по сообщникам, или по имеющимся у него прозвищам.

— Синьор Ла Капра не из тех, кто позволит давать себе прозвища, — сообщил Брунетти.

— А, один из этих, ага? Ну, значит, должен быть в файле «Палермо», — сказал Каррара и добавил: — Весьма объемистый файл. — Он выждал секунду, чтобы дать Брунетти время оценить замечание, потом спросил: — Есть ли какой-то вид искусства, которым он интересуется, какая-то техника?

— Китайская керамика, — предположил Брунетти.

— А-а-а, — вскричал Каррара чуть ли не фальцетом, — вот откуда это имечко! Я не помню точно, что там было, но если это застряло у меня в памяти, то есть и в компьютере. Можно, я тебе перезвоню, Гвидо?

— Я был бы очень признателен, Джулио. — Потом просто из любопытства он спросил: — А не может случиться, что в Верону пошлют тебя?

— Нет, не думаю. Ребята в Милане, пожалуй, лучшие из имеющихся. Я бы поехал только в том случае, если бы оказалось, что это связано с каким-то из дел, по которым я здесь работаю.

— Ну ладно тогда. Позвони мне, если у тебя есть что-нибудь на Ла Капра. Я буду тут весь день. И спасибо, Джулио.

— Не благодари заранее, — сказал Каррара и повесил трубку прежде, чем Брунетти успел ответить.

Он позвонил синьорине Элеттре и поинтересовался, получила ли она информацию о телефонных разговорах Ла Капры и Семенцато, и с радостью узнал, что помимо переговоров между их домами и офисами, выявленных «Телекомом», она нашла еще довольно много звонков с этих номеров в зарубежные отели, где кто-то из них останавливался.

— Хотите, я принесу их вам наверх, синьор?

— Да, спасибо, синьорина.

Ожидая ее, он открыл дело Бретт и набрал номер, который был там записан. Он прослушал семь гудков, но ответа не было. Значило ли это, что она приняла его совет и покинула город, чтобы побыть в Милане? Может быть, Флавия и звонила ему, чтобы сказать об этом.

Его размышления были прерваны прибытием синьорины Элеттры, сегодня в мрачно-сером; мрачным ее наряд казался до тех пор, пока он не глянул ниже и не увидел черные чулки с умопомрачительным рисунком — в цветах, что ли, — и красные туфли с такими каблуками, какие Паола вряд ли решилась бы надеть даже в юности.

Она подошла к его столу и положила перед ним коричневый скоросшиватель.

— Я обвела те звонки, которые пересекаются, — объяснила она.

— Спасибо, синьорина. У вас осталась копия?

Она кивнула.

— Хорошо. Пожалуйста, запросите еще информацию о телефонных разговорах из антикварной лавки Франческо Мурино, на площади Санта-Мария-Формоза, и посмотрите, звонили ли ему Ла Капра или Семенцато. Я также хотел бы знать, звонил ли он кому-то из них.

— Я позволила себе позвонить в «Американ Телефон энд Телеграф» в Нью-Йорк, — сказала синьорина Элеттра, — и спросила, не проверят ли они, пользовался ли кто-нибудь из них международными телефонными картами. Ла Капра пользовался. Человек, с которым я говорила, сказал, что пришлет нам факсом список его звонков за последние два года. Может быть, я получу его сегодня попозже.

— Синьорина, вы с ним сами разговаривали? — спросил пораженный Брунетти. — По-английски? Приятель в Банке Италии, да еще и английский?

— Конечно. Американец не говорил по-итальянски, хотя и работает в международном отделе.

Должен ли Брунетти быть шокирован этим обстоятельством? Наверное, да, потому что синьорина Элеттра, очевидно, была им шокирована.

— А как вышло, что вы говорите по-английски?

— Я возглавляла отдел переводов с английского и французского в Банке Италии, Dottore.

Он выпалил, не успев сдержаться:

— И вы оттуда ушли?

— У меня не было выбора, синьор, — сказала она, потом, видя его замешательство, объяснила: — Мой шеф попросил меня перевести письмо на английский для банка в Йоханнесбурге. — Она замолчала и нагнулась, чтобы вытащить еще одну бумагу. И это все ее объяснение?

— Извините, синьорина, но, боюсь, я не понял. Он попросил вас перевести письмо в Йоханнесбург? — Она кивнула. — И вы ушли из-за этого?

Ее глаза широко раскрылись.

— Ну конечно, синьор.

Он улыбнулся.

— Боюсь, я все еще не понимаю. Почему вам пришлось уйти?

Она посмотрела на него очень пристально, как будто вдруг поняла, что он совершенно не знает итальянского. Очень отчетливо она произнесла: