Выше Эвереста - [57]

С удовольствием вспоминаю я и обед, устроенный в мою честь Ассоциацией молодых сикхов в ресторане «Гэйлорд» на Мортимер-стрит. Лорд Хант был приглашен в качестве главного гостя. Ассоциация пригласили также около пятидесяти моих английских друзей, в частности многих из госпиталя.

Лорд Хант говорил на прекрасном хинди, и ему бурно аплодировали собравшиеся, для которых было приятным сюрпризом его знание этого языка.

Наш верховный комиссар в Лондоне также устроил прием, на котором был показан фильм «Эверест», короткий, двадцатипятиминутный вариант большого фильма. На просмотр пришли журналисты. В тот же вечер Би-Би-Си передала по телевидению некоторые кадры из этого фильма. Хотя фильм понравился всем, я был не в восторге и считал, что его еще надо доделывать. Фильм подготовила бомбейская Студия документальных фильмов и направила для показа в Лондоне.

Приемы, лекции, встречи с друзьями заполняли большую часть времени, поэтому пять месяцев моего пребывания в Англии прошли незаметно. Наступил день отъезда. Все работники госпиталя, которые так хорошо ухаживали за мной, пришли попрощаться со мной. Рае ставиться всегда грустно. Хотя я с нетерпением ждал момента, когда снова встречусь с близкими и друзьями в Индии, мне было печально покидать новых друзей в Англии. Может, мы никогда и не встретимся, но я на всегда запомню их дружелюбие и гостеприимство. Мэра, сестра Грэйс и доктор Уолш искренне помогали мне, что способствовало быстрому моему выздоровлению. После ранения вплоть до приезда в Англию я сторонился людей и побаивался перемены мест. Я очень смущался. У меня развился комплекс неполноценности Здесь, в Англии, я перешагнул через этот барьер и снова потянулся к людям, стал ездить на приемы, читать лекции по альпинизму, чего, конечно, раньше бы не решился делать. У меня появилась уверенность в себе, способствовавшая моему выздоровлению.

СНОВА В ИНДИИ

Я снова в военно-морском госпитале, в той же палате с окном на море. Стоял ноябрь с его мягкой погодой. Море было такое же спокойное, как и в день моего отъезда. Я чувствовал себя бодрым. Когда упражнения в отделении физиотерапии кончались, я всегда уезжал из госпиталя. Работа над фильмом подходила к концу. Тапа смонтировал все кадры в должной последовательности, фильм был рассчитан на полтора часа. Первую педелю после своего возвращения каждый день я ездил на студию и работал с Тапой. Установил контакт с Шанкаром, написавшим несколько мелодий для фильма, в основу которых он положил народные песни горцев. Оставалось лишь озвучить фильм. Работа предстояла сложная, так как должен был играть большой оркестр из восьмидесяти человек на индийских и западных инструментах. Потребовалось десять часов, чтобы озвучить лишь половину фильма, который назвали «Эверест».

Моя работа над фильмом подошла к концу, и мне предстояло всерьез подумать о своем будущем. Сарин сказал, что для меня нашли подходящую работу. По правде говоря, мне хотелось остаться работать в Дели. Вскоре я покинул госпиталь и с радостью вернулся к родителям, в Дели. Я наслаждался домашним уютом и вкусными обедами, приготовленными матерью. Брат Соми был помолвлен, и теперь у нас в доме появился новый член семьи. Его невеста Долли, красивая и умная девушка, помогала мне вести корреспонденцию, так как закончила курсы секретарей.

Примерно в то время в отпуск в Дели приехали Ди Ни и Гудди. Их славной дочке Ишу было девять месяцев, и я к ней сильно привязался. Я с удовольствием наблюдал, как она возится в кроватке, переворачивается на животик, поднимает руки и ноги. Когда мы отправлялись на прогулки, то брали ее с собой, малышке понравилось кататься на машине. Однажды ко мне подошла Гудди и сказала:

— Если хочешь, я оставлю дочку с тобой. Поскольку здесь будет Биджи, я не беспокоюсь за ребенка, и, кроме того, я буду наведываться в Дели.

Я обрадовался, ведь если Ишу будет жить со мной значит, я не останусь в одиночестве.

17 апреля я наконец получил работу в министерстве обороны. Я представился генеральному директору заводов вооружения и боеприпасов. Главное управление находилось в Калькутте, а делийское отделение состояло из шести офицеров и вольнонаемного штата в сорок человек. Меня принял офицер Р. Сринивасан и объяснил, в чем будет заключаться моя работа.

— Пока больше я не могу сказать ничего, в дальнейшем все увидите сами, — пояснил он.

Из беседы я понял, что он искренне хочет помочь восстановлению моей работоспособности и подобрал подходящую должность. Я решил, если не буду справляться или почувствую, что работать трудно, сразу же откровенно скажу об этом Р. Сринивасану. Вообще я старался не переоценивать и не недооценивать свои возможности. Я подвергал себя испытаниям и никогда не полагался на чье-либо мнение о моих способностях до тех пор, пока сам не пробовал свои силы.

— Хочу, чтобы вы работали, как гражданское лицо, — сказал Сринивасан. — Вы офицер, но относиться к вам я буду не как к офицеру.

Мне не очень было понятно, что он имел в виду, по одно я понял, поблажек не будет и держится со мной он по-деловому.

Позднее, во время одного из приездов в Дели Р. М. Мазумдара, генерального директора заводов вооружения и боеприпасов, я был очарован его добротой и тем вниманием, с которым он отнесся к моим проблемам. Для меня, с опытом службы в армии, было полной неожиданностью простое и неформальное отношение ко мне человека, занимавшего столь высокий пост.