Выше Эвереста - [36]

24 мая в 10 часов 45 минут третья штурмовая группа поднялась на вершину и спустилась в последний лагерь в 4 часа 15 минут. Вохре удалось сделать на вершине снимки кинокамерой. У этой группы тоже не все обстояло благополучно. На обратном пути у Вохры иссякли запасы кислорода. Они провели беспокойную ночь в последнем лагере в тщетных попытках как-то согреться. На следующий день Вохра и Анг Ками спустились на Южное седло. Там их встретила вспомогательная группа, после чего они отправились в базовый лагерь.

Согласно плану четвертая штурмовая группа должна была совершить восхождение 26 мая, но по рации нас уведомили о предстоящем ухудшении погоды. Поднялся сильный ветер. Принимая во внимание прогноз погоды, день восхождения для четвертой группы перенесли на 29 мая. Положение с запасами кислорода оставалось напряженным. В нашем распоряжении было только двадцать пять баллонов, то есть минимум, необходимый для восхождения.

Конечно, детальный рассказ о том, как мы готовились к восхождению и штурмовали Эверест, далеко не исчерпывает всего, что мы пережили, всех трудностей волнений и приключений. В следующей главе я подробно расскажу о моих незабываемых переживаниях во время восхождения и об опасностях, подстерегавших нас на каждом шагу, трудностях и, наконец, о чувствах, охвативших меня, когда я уже стоял на вершине.

МЫ ШТУРМУЕМ ВЕРШИНУ

История человеческих достижений знает немало примеров, когда успех приходилось буквально вырывать из цепких рук злой судьбы. Я возвращаюсь к событиям последних дней нашего восхождения и не могу понять, как произошло чудо, когда неминуемое поражение обернулось победой. Что это — судьба, божественное провидение или же просто человеческая настойчивость, приведшая нас к цели?

Утро 25 мая было ясное, но холодное. Мороз приводил нас в уныние. Вскоре появился Дорджи — он принес нам горячий чай и заявил:

— Сахиб, на Лагерь 3 упала большая лавина!

Забыв о чае, Мохан и я выскочили из палатки. Нашему взору предстало страшное зрелище. Лагерь с цветными палатками (к счастью, в тот момент в нем не оказалось людей) был полностью уничтожен и засыпан снегом. Хотя обошлось без человеческих жертв, мы потеряли нечто исключительно ценное. Аккуратно сложенные в лагере баллоны со спасительным кислородом похоронены под лавиной, а с ними и надежды на восхождение нашей группы на вершину. У руководителя экспедиции не оставалось иного выхода, как отменить штурм, который без кислорода был бы обречен на неудачу.

— Может, поищем баллоны? — предложили мы.

Подобные поиски явно безнадежны и бессмысленны, ибо трудно представить, как найти несколько баллонов под огромной горой снега.

— Если уж вы так настаиваете, то попробуйте, — посоветовал Мохан.

Он дал нам в помощь четырех шерпов. Непальский офицер связи при экспедиции Рана также согласился участвовать в поисках.

Часа через два мы добрались до места катастрофы, но от лагеря не осталось и следа, лишь белая пустыня, и все было погребено под снегом. Из-под толстого белого «одеяла» торчали лишь черные скалы стены Лхоцзе. Ледяные порывы ветра с Южного седла били в лицо. Не тратя времени даром, мы стали расчищать снег в надежде, что найдем если не все снаряжение, то хотя бы несколько кислородных баллонов.

Мы продолжали копать, но никаких признаков снаряжения и баллонов не обнаруживали. Работать становилось все труднее. И тело, и разум напрягались в стремлении преодолеть усталость и мороз, подчинить себе время. К середине дня, после шести часов работы, я почувствовал, что выбился из сил, и ужаснулся этому. Шерпы тоже приуныли. Мы молча посматривали друг на друга и продолжали рыть снег. Минуты казались годами, но и реальное время — неумолимый враг — было на исходе. В тот критический момент я снова взглянул на шерпов — они молились. Я тоже готов был молить бога о помощи!

Неожиданно мой ледоруб уперся в кислородный баллон. Бог услышал наши молитвы, и чудо придало сил. Несколько ударов — и мы наткнулись еще на один баллон. Какое счастье! Мы улыбались друг другу и копали с утроенной энергией. Нам удалось отрыть все баллоны, погребенные под лавиной. Большинство альпинистов скажет, что нам на редкость повезло. Именно тогда я почувствовал, как крепнет моя решимость дойти до вершины.

Многие знаменитые альпинисты, в том числе Шеклтон, признавались, что при покорении таких негостеприимных районов земли они ощущали присутствие какой-то таинственной силы.

— Все время, когда я поднимался в одиночку, вспоминал Смайс, — я чувствовал, что кто-то идет рядом со мной. Мне казалось, что достаточно поскользнуться, как этот спутник с веревкой в руках, находящийся надо мной, поддержит меня. Когда я добрался до выступа, то решил подкрепиться и поесть. У меня была лишь мятная плитка. Вынув ее из кармана и тщательно разделив на две части, я предложил моему «спутнику» его долю.

Тяжелейшие испытания во время восхождений иногда вызывают у альпинистов странные нарушения стороны психики[37]. Смайс вспоминал еще один эпизод.

— Я возвращался в Лагерь 6, и когда случайно взглянул наверх, то увидел в голубом небе два каких-то темных объекта. По форме они напоминали привязные аэростаты, но у одного из них были короткие толстые крылья. Они парили бесшумно и, казалось пульсировали, словно дышали. Я был ошеломлен и стал с большим интересом наблюдать за ними. Мне показалось, что мой мозг четко работал, но, чтобы проверить себя, я отвернулся. Вслед за моим взглядом объекты не переместились, и, когда я снова повернул голову, они были все на том же месте. Я снова отвел взгляд и сторону и в порядке психологического теста стал перечислять в уме названия видимых мною элементов ландшафта. Когда я повернул голову, объекты все еще виднелись. Минуты через две туман закрыл северо-восточное плечо Эвереста, над которым они парили. Туман сгущался, и объекты постепенно исчезали в нем, а затем скрылись совсем. Через несколько минут ветер разогнал туман, но предметы исчезли так же таинственно, как и появились. Если это был оптический обман, то довольно странный. Вполне возможно, что из-за усталости что-то очень простое и объяснимое казалось увеличенным во много раз. Вот все, что я могу сказать по этому поводу.