Выродок - [8]

Затем у Бруно стали пропадать вещи. Вся одежда была казённая, поэтому на детских рубашках и штанах, едва они поступали в приют, сразу ставились большие лиловые печати. Поэтому нельзя было подумать, что свои вещи мальчик продаёт или на что-то обменивает. А вещи постепенно исчезали. Однажды, собираясь на прогулку, Бруно не обнаружил ни шапки, ни пальто, ни башмаков. Сестра Августа - женщина решительная и азартная поклялась сама себе, что раскроет необъяснимую загадку Бруно. Может быть, ему кто-то мстит за его задиристый характер? Мальчик, конечно, был далеко не сахар, но его озорство, в общем-то, было безобидным, чтобы мстить так упорно и последовательно, причин вроде бы не было.

Сестра Августа провела несколько ночей в спальне мальчиков. Она слегка дремала и дважды выходила ненадолго по естественным надобностям, но могла поклясться, что в спальню никто посторонний не входил, и все дети спали. И хотя никакие вещи Бруно в эти ночи не пропали, мальчик всё равно просыпался мокрым.

Сестра Августа стала вызывать всех детей по одному и, с посулами сладостей и увещеваниями, начала их расспрашивать, что им известно о странностях, которые в последнее время происходят вокруг Бруно. Дети недоумённо моргали ресницами, высказывали предположения одно странней другого, большинство из них выглядели обрадованными, так как Бруно многих задирал, те, что поумнее, были испуганы, ведь если такое случилось с одним мальчиком, значит, может случиться и с другими. И только Франц Нойманн смотрел абсолютно спокойно и почти равнодушно. На вопрос, кто может мстить Бруно, он убеждённо и даже немного снисходительно ответил:

- Конечно, знаю. Это Бог.

- Как Бог? Что ты болтаешь? Не богохульствуй, испорченный мальчишка!

- Ну вы ведь сами говорили, что Бог поддерживает праведников и наказывает грешников. Бруно был грешник. И Бог его наказал такой болезнью.

И сестра Августа вдруг смутилась под очень спокойным и пристальным взглядом этого ребёнка. Хуже всего было, что она не могла сказать, верит ли она, что Франц Нойманн говорит то, что думает. Не издевается ли он над ней?

Бруно Вальтер стал запуганным и дёрганным. Ночами он стал плохо спать. Лицо его вытянулось, а под глазами залегли круги. Мальчик уже давно оставил задирать сверстников, но они всё равно старались держаться от него подальше.

Продолжение эта история получила в декабре. Перед Рождеством начальница приюта приказала провести генеральную уборку. Всё здание от подвала до чердака мыли и чистили. В обеденном зале устанавливали ёлку. Ожидался приезд особенно важных гостей - богатых попечителей.

И вот, в уголке, на верхнем этаже за старым шкафом были найдены пропавшие вещи Бруно Вальтера. Для дальнейшего использования вещи уже не годились. Они были тщательно разрезаны на мелкие-мелкие полоски. Особое удивление вызвала реакция самого Бруно на это событие. Когда у мальчика спросили, кто бы мог такое сделать, он молча стоял глядя в пол перед собой. В этом худом и бледном заморыше можно было найти только тень весёлого и бойкого крепыша, которым он был всего несколько месяцев назад.

- Ну что ты молчишь! - выходила из себя сестра Августа, которая больше всего на свете ненавидела всякие тайны, - ну не ты же сам это сделал!

И тут же к всеобщему удивлению, Бруно ответил, так же тупо глядя перед собой:

- Да, я сам это сделал.

- Но зачем?! - зашумели возмущённые сёстры-воспитательницы.

Бруно молчал.

На следующий день к Бруно пригласили доктора.

А ещё через день Бруно увезли, как сказали, в больницу. Среди воспитанников ходили упорные слухи, что отправился он ни в какую не в больницу, а прямиком в сумасшедший дом.

Поразило это всех, кроме Франца Нойманна.

Прозвище "Выродок" с осени прочно приклеилось к нему. Но обижали его уже меньше. Дети стали замечать, что со всеми, кто был с Францем жесток или просто несправедлив, начинали происходить неприятности. Не то что они были уж слишком большие, но нарываться никому не хотелось. И ведь никак нельзя было доказать, что к безобразным случаям причастен именно Франц. Или он, несмотря на его очень юный возраст, был дьявольски осторожен, или просто ему везло.

Сам Франц чувствовал себя бесконечно одиноким. Иногда он получал от этого даже какое-то мрачное удовольствие. Но чаще всего ему неудержимо хотелось получить одобрительный кивок сестры Паулы, улыбку сестры Августы, поучаствовать в общей игре. Но едва только он подходил к сверстникам, они тут же отбегали от него с криками: "Уходим! Тут опять этот выродок!" А ведь он мечтал только о справедливости. Он понимал, что не хуже их всех, почему же к нему так плохо относятся?

Да, он сумел отомстить за свои многочисленные унижения вредному Бруно Вальтеру. Но ведь не он начал эту войну первым! Бруно получил то, что заслужил.

========== Глава VI ==========

Второй раз он сбежал из приюта на следующий день после своего дня рождения, когда ему исполнилось шесть лет. Франц не знал об этом, потому что дней рождений в приюте не отмечали, но отмечали ежегодно день святого, именем которого были названы дети. Именинников всегда было много, поэтому такие дни никакого удовольствия Францу не доставляли.