Выродок - [13]

Прошлый раз он шёл к дому больного мальчика с кладбища, другой дорогой. Поэтому сейчас немного заблудился. На этом пути было много красивых больших строений, какие-то конторы, и большой величественный храм.

Проходя мимо, Франц вдруг услышал чудесные звуки органа. Они как будто бы манили мальчика, приглашая зайти в это красивейшее здание. Приютских детей водили на службы в ближайшую церковь, которая относилась к монастырю, осуществляющему попечение над сиротским приютом. Церковь была маленькая, тесная, а на старом органчике во время службы всегда играла одна из монашек. Назвать эти звуки музыкой можно было только с большой натяжкой.

Сейчас же Францу показалось, что он слышит действительно небесные звуки. Ничего не соображая, он, как на привязи, вошёл в высокие створчатые двери костёла. Здесь стоял полумрак и запах ладана. Многочисленные свечи как будто парили в воздухе. Франц подумал, что никогда не видел ничего настолько прекрасного. Он пошёл по проходу мимо рядов резных деревянных скамеек на звук органа.

Служба, видимо, уже закончилась, и органист играл для своего удовольствия.

Проход казался бесконечным. Впереди разливалось слабое оранжевое сияние. Вдоль стен стояли какие-то скульптуры. Он захотел их рассмотреть поближе, повернул к стене, и вдруг, совершенно неожиданно, Франц почувствовал у себя на плече чью-то руку, и строгий голос спросил:

- Ты кто, мальчик?

От неожиданности он назвал своё имя, и только потом рванулся бежать. Ведь если его сейчас поймают, то вернут в приют!

Он бежал со всех ног, не глядя, куда, неожиданно он натолкнулся на какую-то резную тумбочку со множеством горящих свечей, стоявших на ней. Свечи упали и рассыпались, Франц не видел, как тут же загорелся бархатный малиновый покров, который покрывал эту тумбочку.

Он выскочил на улицу, сначала побежал в другую сторону, потом сориентировался и направился к порту. Ему очень мешал узел, который бился по ногам. Через минут пять Франц с ужасом услышал тревожные звуки колокола.

"Неужели это потому, что меня заметили, теперь ищут и хотят вернуть в приют?" - подумал мальчик. Он прибавил шагу и продолжил упорно тащить свой узел к дому своих новых знакомых.

Вот и знакомый домик. В нём мирно горит свет. Свеча, видимо, стоит на подоконнике. Францу вдруг стало немножко не по себе. Но отступать было уже поздно. Он приподнялся на цыпочки и постучал в окно. В это время он увидел, как в сторону костёла несётся пожарная команда, и вздохнул с облегчением - это не из-за него, это всего лишь где-то пожар.

Занавеска дрогнула, и он увидел бледное женское лицо, видимо, это была мама Франца. Она смотрела на него с недоумением. Мальчик сделал знаки, приглашая женщину выйти к нему на улицу. Она с таким же недоумённым видом скрылась в комнате и вскоре появилась на крыльце. Вид у женщины был серьёзный и озабоченный.

- Ты к Францу, малыш? - спросила женщина.

Вздрогнув от слова "малыш", которое он никак не относил к себе, Франц кивнул и ответил:

- Да, я его друг.

- Франц не очень хорошо себя чувствует, - ответила женщина, - он спит уже, приходи завтра, если ему станет лучше, он сможет с тобой поиграть.

- Я тут принёс ему свои вещи, - ответил Франц, подавая ей узел, - они мне уже не нужны.

Женщина удивлённо приподняла брови:

- Хорошо, скажи спасибо своей маме.

Франц понял, что просить еду сейчас будет неуместно. Грустно попрощавшись с мамой больного мальчика, он побрёл обратно по улице. "Она же не знает, что я из приюта, - думал он, оправдывая женщину, - завтра я приду, и всё будет по-другому".

Франц хотел пойти ночевать на кладбище, но у него не было на это сил, поэтому он просто устроился на пустых мешках возле какой-то лавки.

В городе было довольно шумно. Уже засыпая, Франц услышал колокольчик ещё одной пожарной телеги. Небо озаряли далёкие отблески огня.

Проснулся Франц рано утром от разговора двух лавочников.

- И что, большой ущерб? - спрашивал один.

- Да, почитай, всё левое крыло выгорело. Там ведь ткани старые, ветхие, а ещё у стены стояли ящики, в которых были сложены двенадцать апостолов. Деревянных. Готовили их отправить на реставрацию. Деревянная скульптура семнадцатого века. Всё сгорело. Там ведь одной искры было достаточно. А центральная и правая часть ничего, Бог уберёг, но всё в копоти. Сегодня всех созывают - надо оказать помощь храму.

- И что, случайность? Или поджёг какой-нибудь лиходей?

- Мальчишка поджёг, с нашего прихода! И какой наглец, даже имя своё назвал! И знаю я этого мальчишку, ходит с матерью! Такой смирный, бедный, несчастный, ни за что не подумаешь, что на такое способен! Погром в храме устроил, подсвечники опрокинул...

- Да, нынешнее молодое поколение не то, что мы были, в их возрасте, святыни не почитают! Чтобы такое да в храме!

Франц внутренне похолодел.

"Неужели это про меня?"

Но потом он отогнал от себя эту мысль, ведь он не ходил по улицам с мамочкой и совсем не принадлежал к этому приходу. Лавочники разошлись, а он, потянувшись, выбрался из своего укрытия, и отправился обратно к домику своего тёзки. Сейчас-то Франц, наверное, уже не спит! Интересно, подошла ли ему одежда? Должна подойти, хотя бы часть одежды.