Выродок - [11]
Мне весь день почему-то очень хотелось сделать что-нибудь для родителей, я позвонил маме и пригласил их в кино вечером. Я почему-то чувствовал, что это будет последний душевный вечер, и мне очень хотелось, чтобы они его потом вспоминали с теплотой.
В среду я отрешенно смотрел в монитор, потом вдруг взял телефон и написал Ане смс: «Что мне сделать, чтобы ты перестала меня презирать?».
Отложил телефон и стал ждать. В офисе резко воцарилась полная тишина, ни тренькающих телефонов, ни голосов, ни шагов, ни шелеста бумаг, ни треска сканера – тишина шипела, извивалась, заползала змеями в мои уши и заполняла их.
Вдруг - Бах! – как выстрел, звук смс, и телефон задергался от вибро, как будто в предсметных корчах. ОНА! Руки дрожат, неуклюже нажимая кнопки: «Стать похожим на мужчину». И в конце безапелляционная точка. Как приговор. Многоточие обычно дает шанс или надежду. Точка решает всё!
В четверг я увидел ее в столовой:
- Ань, подожди! Твоя вчерашняя смс привела меня в тупик! Что для тебя означает «стать похожим на мужчину», что я должен сделать?
- Ну если ты этого не знаешь, то о чем тогда вообще разговор?! – отрезала и ушла, разрывая мне голову громким стуком каблуков.
Вечером в метро я испытал чувство дикой ненависти к людям вокруг меня. Я смотрел в эти серые, одутловатые лица, с прорезями для глаз, откуда торчали мониторы с бегущей строкой: «Трахаться и жрать!» «Жрать и трахаться!» или просто «Жрать! Жрать! Жрать Жрать!». Я представлял их сидящими на белых фаянсовых унитазах, выгаживающими все то, что сожрали, чтобы освободить в себе место и снова жрать.
Придя домой, я отказался от ужина, закрылся в комнате, включил ноутбук и стал выплескивать свою ненависть на чистые листы. Меня трясло.
Дописав, я лег на диван, свернулся калачиком и лежал. Через пару часов встал, подошел компьютеру, перечитал все то, что напечатал, кое-что подправил и выложил его на свою стену в Контакте.
Затем я занялся винтовками. Я протер их тщательно. Разложил на ковре рядом с коробочками, где лежали патроны. Зачем-то сфотографировал это на мобильный телефон и бережно сложил винтовки в чехол.
Взял походный рюкзак, сложил в него винтовку и патроны. Внимательно осмотрел свой черный камуфляж и тоже положил в рюкзак.
Без четверти пять я принял душ и оделся. Пока я обувал берцы в коридор вышла сонная и испуганная мама.
- Сынок, ты куда собрался, у тебя же выходной!
- Мам, не переживай. Я на полигон. Постреляю и вернусь.
И вышел из дома, куда уже никогда больше не вернусь.
Я сел за руль папиной машины. Завел мотор. Ехал медленно, но в пятнадцать минут седьмого я был уже у фабрики. Я не стал подъезжать к самой фабрике, остановил машину чуть-чуть дальше. Откинул сидение и меня закрутило в воронку сна. Беспокойного, поверхностного, но цепкого и тяжелого.
Ровно в восемь я зашел в проходную. Охранники о чем-то оживленно разговаривали. Моя сумка не вызвала у них никаких подозрений.
Я зашел в туалет на первом этаже и закрылся в кабинке. Переоделся, вытащил и зарядил винтовки. На все приготовления ушел час. Затем вышел, облокотился на раковину и долго смотрел на свое отражение. В голове было пусто. Абсолютно никаких эмоций. Мне все время казалось, что я сейчас остановлюсь, что уберу винтовки и поеду домой. И в то, что я сейчас поеду домой, я верил больше, чем в то, что делаю, поэтому мои действия казались мне какими-то нереальными. Будто это не я их совершаю. Я достал телефон и набрал Анин номер, чтобы в последний раз услышать ее голос...
- Алло, - голос недовольный и немного уставший.
- Ты хотела увидеть во мне мужчину?! Сегодня увидишь!
Я не дождался ответа. И бросил телефон в мусорный бачок.
Я попрощался с жизнью!
Не помню о чем я думал, когда стрелял, и что чувствовал в этот момент. Помню искривленное от ужаса лицо Ани. Потом она куда-то исчезла.
Потом всё куда-то исчезло.
…
- Вы считаете, что были в состоянии аффекта во время совершения преступления?
- Не знаю. Мне трудно судить.
- Антидепрессанты, которые вы принимали, как-то могли на это повлиять?
- Вряд ли.
- А компьютерные игры, в которые вы играли, может быть, они способствовали?
- Нет. При чем тут игры? Это просто синдром…
- Какой синдром? Вы что настолько любили эту девушку?
- Не знаю. Наверное, да.
- Что бывает такая сильная любовь, что можно убить шесть человек?
- Я не знаю, зачем я это сделал.
- Вас сравнивают с Брейвиком, вы согласны с этим сравнением?
- Нет. У нас были разные мотивы.
- Вот вы говорите о мотивах, а какой у вас был мотив?
- Я не хочу об этом говорить сейчас.
- Но он связан с личной жизнью?
- Да. С любовью.
- Вы эту девушку до сих пор любите?
- Я не хочу говорить на эту тему.
- А сколько, вы полагаете, вам дадут?
- Пожизненное.
- Вы готовы к пожизненному?
- Нет, конечно.
…
Я попросил у Владислава Аркадьевича сделать так, чтобы я мог услышать мамин голос. И он сделал даже больше. Он принес мне запись интервью с мамой.
Я смотрю запись. Мама сидит на кухне. Я вижу родные стены, приглушенный свет на кухне, я любил пить чай поздно вечером, когда был включен один только светильник, как здесь, на этой записи. Сердце жжет от боли. В горле ком. Мама закрывает лицо рукой, плачет и говорит. Рассказывает обо мне, показывает фотографии и грамоты.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.